Форрест Гамп

Какоето время казалось, что ситуация патовая, но тут Честный Иван применяет прием Хоффмана, и вырывается! Я взглянул на мистер Триббл, а он мне улыбнулся, и одними губами шепчет: «Давай!» Ято понял, что он имеет в виду.

Понимаете, в джунглях Большой Сэм научил меня паре приемов, которых нет в книжках, и настало время их применить. А именно, разновидность «кокосового гамбита» под названием «котел», при котором я использую свою королеву как приманку и пытаюсь поймать его коня на крючок.

Но увы! Это не сработало! Честный Иван понял, что происходит, и остановил мою королеву. Теперь уже мне стало жарко! Тогда я попробовал прием «Хижина», попытался обмануть его моей последней ладьей, но его не проведешь — он съел мою последнюю ладью и второго слона, и уже готов был поставить мне шах Петрова, как я собрал все свои силы и сумел соорудить «пигмейскую угрозу».

«Пигмейская угроза» была любимым приемом Большого Сэма, и я изучил ее в совершенстве. Тут все дело в том, чтобы правильно использовать в качестве приманки несколько фигур и потом неожиданно уничтожить противника. Если парень попадается на эту приманку — все, он может складывать манатки и сваливать. А мне оставалось только молиться, чтобы эта ловушка сработала, потому что больше светлых идей у меня не осталось, и со мной было бы кончено.

Ладно, Честный Иван похрюкал, и двигает своего коня на восьмой квадрат — а это значит, что мне удалось его обдурить, и тогда через пару ходов я поставлю ему шах и мат!

Но только он, видимо, что-то почуял, потому что передвинул коня с пятого квадрата на восьмой, а потом обратно, не отрывая руки, так что ход был не окончательный.

Народ так притих, что если бы иголка упала, то и то было бы слышно. Я же занервничал, и взмолился, чтобы Честный Иван клюнул. Мистер Триббл поднял глаза к небу, словно молился, а парень, что пришел с Честным Иваном, нахмурился. Честный Иван два или три раза провел конем туда-сюда, не отпуская руки, и вид у него был такой, словно он собирался сделать что-то еще. Он поднял фигуру, и я затаил дыхание, а в зале стало тихо, как в могиле. Он так и не отпускал фигуру, а у меня бешено колотилось сердце, и тут он вдруг на меня посмотрел — и уже не знаю, как это получилось, наверно, я слишком разволновался, только я так смачно пернул, что можно было подумать, будто кто-то разорвал напополам простыню!

Честный Иван так удивился, что выронил фигуру, и принялся махать руками, как вентилятором, кашлять и повторять: «Фу!». Те ребята, что стояли вокруг, попятились, что-то забормотали и вынули платки, а я покраснел, как рак.

Когда же все успокоилось, я посмотрел на доску — ба! а Честный Иван всетаки поставил фигуру на восьмой квадрат. Тут я беру ее своим конем, а потом беру две его пешки, и наконец, ставлю ему мат! Я победил, и десять тысяч долларов — мои! «Пигмейская угроза» снова сработала!

А тем временем Честный Иван начинает протестовать и вместе со своим парнем пишет на нас жалобу.

Парень, который управлял турниром, справился в своей книге и зачитал оттуда такой кусок: «Игрок не имеет права сознательно производить действия, отвлекающие внимание партнера в ходе игры».

Но тут выходит мистер Триббл и говорит:

— Мне кажется, никому не удастся доказать, что мой подопечный совершил это действие СОЗНАТЕЛЬНО. Это действие непроизвольное.

Тогда этот парень снова листает свою книгу и зачитывает другое место: «Игрок не имеет права вести себя оскорбительным образом или грубо по отношению к партнеру».

— Послушайте, — говорит мистер Триббл, — вам что, не приходилось пускать газы? Форрест не собирался никого оскорблять. Просто он долго сидел неподвижно на одном месте.

— Не уверен, — говорит этот начальник, — только я думаю, мне придется его дисквалифицировать.

— Как, неужели вы не оставите ему ни единого шанса? — спрашивает мистер Триббл.

Начальник поскреб подбородок и говорит:

— Ладно, так и быть, только ему придется сдерживаться, потому что мы больше не потерпим такого поведения, ясно?

Так что дело начинало клониться в мою сторону, но тут на другом конце зала началась какая-то суета, женщины начали кричать, и вдруг, вижу, на люстре ко мне летит старина Сью!

Как только люстра долетела до конца траектории, Сью спрыгнул и угодил прямо на шахматную доску, а фигуры так и брызнули в разные стороны! Честный Иван опрокинул стул и за ним какую-то толстую даму, увешанную драгоценностями, как рождественская елка. Та начала вопить и визжать, и как даст по носу начальнику турнира! Сью прыгает себе вверх-вниз, вокруг же началась паника, все бегают, падают друг на друга, и зовут полицию.

Мистер Триббл берет меня за руку и говорит:

— Форрест, пора отсюда сматываться — ты уже сегодня навидался полиции.

И это было в самую точку.

В общем, вернулись мы в отель, и мистер Триббл собрал новое совещание.

— Форрест, — говорит он, — мне кажется, у нас ничего не получится. Ты фантастический игрок, но у тебя есть и не самые удобные черты характера. То, что произошло сегодня — это просто кошмар, если выразиться помягче.

Я кивнул, а Сью скорчил печальную рожу.