Форс-мажор

Его распирало от любви ко мне. Кое-как вырвавшись из пылких объятий, заразившись его энтузиазмом, идя на поводу внезапно охватившей меня радости, я беспечно потратил тысячу в продуктовом магазине на всякие заграничные вкусности. Что-то в моей жизни стало меняться в лучшую сторону, по этому поводу мы сегодня с Галкой закатим пир. Когда я выехал на трассу, уже совсем стемнело, настроение у меня было приподнятое, можно сказать - отличное, если бы не дал о себе знать выпитый чай. Мне не нужно было пить столько чая, мой мочевой пузырь был готов лопнуть. Пару раз я даже собирался остановиться и сбегать в кустики, но лень оказалась сильнее.

Пикнул смартфон. На него пришло сообщение оператора о новом тарифе «для друзей». Называешь номер друга и платишь в два раза меньше. Слово «друг» натолкнуло меня на мысль. Я прижался к обочине и открыл рабочий стол. «Второй эшелон», - говорил Игорь. Если первый - близкие и родственники, то второй - друзья. Кто у него друзья? Я стал вспоминать всех, кто пришел на похороны. Я подставлял их имена и фамилии в качестве пароля, но ничего не происходило. Я попробовал Ефимов, потом Ефим. Опять мимо. Попробовал Чебоксаров. А почему бы и нет? Папка не открылась. Наверное, это не правильная идея. Может быть…

Я набрал: «дальтоник».

Шторка отползла в сторону и папочка открылась в формате excel.

У меня задрожали руки. И не от того, что я вот-вот прикоснусь к чужим секретам. Просто этот пароль, как признание в любви и клятва в дружбе. Прости меня Игорь, за сомнения и черствость!

Глаза зачесалиcь.

Чтобы овладеть собой мне понадобилось пять минут, и еще две, чтобы изучить открывшуюся папку понять, кто убийца. Я пристегнул ремень и ударил по газам.

Когда я подъехал к воротам и увидел, что по близости нет ни одной машины, я немного успокоился. В конце-концов мою догадку еще нужно доказать. Я припарковал машину и попытался взять с заднего сиденья пакет с продуктами, у него порвалось дно, и все сверточки, баночки и коробочки рассыпались по салону. Я открыл дверь, чтобы в машине загорелась лампа, и принялся собирать продукты в пакет с одеждой, а то, что не вместилось, рассовал по карманам. Ноша получилась внушительной, чтобы не оторвались ручки, я взял пакет двумя руками, прижал к груди и ногой захлопнул дверцу машины. Ключи и телефон остались внутри. Я поставил пакет на капот, опять открыл машину, засунул смартфон в единственный свободный левый задний карман джинсов, опять закрыл машину, нажал кнопку сигнализации и услышал щелчок закрывающегося центрального замка.

Я толкнул коленом приоткрытые ворота, вошел и пнул пяткой, чтобы захлопнуть. Дверь тоже не была заперта. Я надавил на нее плечом, боком вошел в прихожую, поставил пакет на тумбочку и защелкнул щеколду.

Развернувшись в сторону холла, я увидел лицо Ефимова, летящий в мою сторону кулак, почувствовал сильнейший удар в нос, который откинул меня на косяк. В глазах расплылось и потемнело, но сознания я не потерял. Попытавшись встать, я получил еще один такой же удар, который окончательно свалил меня на пол. Меня поволокли в зал, усадили на стул и защелкнули за спиной наручники. Голова гудела, глаза отказывались открываться, из носа на новую рубашку текла кровь. Ситуация с наручниками была до боли знакомой, совсем недавно мне пришлось испытывать точно такие же ощущения. Так и привыкнуть не долго.

Когда глаза все же удалось открыть, я увидел сидящего передо мной на корточках Ефимова, а чуть поодаль - его двоюродного брата. Как же его зовут? Кажется, Толик. В руках у него было двуствольное ружье. Ефимов смотрел на меня с ненавистью. Это был совсем другой человек, не тот Витек, которого я знал. Во-первых, он был без очков, наверное, в линзах, потому что совсем не щурился, во-вторых, на его лице сейчас напрягались совсем другие мышцы, эти мышцы отвечали за гримасы агрессии и предназначались для того, чтобы напугать противника. Нормальные люди этими мышцами никогда не пользуются. И, в-третьих, взгляд его был полон злобы, как у психически больного человека. Я окинул взором комнату и увидел Галю. Она тоже сидела на стуле, но в отличие от меня, была к нему привязана. По щекам ее текли слезы, а в глазах застыл ужас.

- Ну, пришел в себя? - спросил Ефимов и приподнял указательным пальцем мою голову за подбородок. На руках у него были надеты тонкие резиновые перчатки, так же как и у его двоюродного брата, на ногах у обоих - новенькие кеды.

- Я только что тебя вычислил, - сообщил я.

- Поэтому мы здесь. Мы пришли, чтобы тебя убить, - сказал Виктор. - И твою подружку теперь придется тоже.

- За что?

- За то, что ты видел, как этот идиот убивал Угланова, - указал он рукой в сторону Толика.

- Я не идиот, - сказал Толик.

- Он - прапорщик, - уточнил Ефимов. - Бывший.

- Я ничего не видел, - возразил я, пытаясь сосредоточить свой взгляд. В глазах новогодней метелью кружили серебристые искорки.

- Нелька сказала, что видел, - нахмурился Виктор.

- Я бы никогда его не узнал. Я видел только спину, и то всего одну секунду.

- Хорошо, пусть, ты его не видел, но машину его ты не мог забыть!