Форс-мажор

Я смотрел на белое блюдце, и мне казалось, что я различаю крошечные споры, внутри которых находятся сотни спящих уинов. Мысленно я умолял их проснуться. Мне почему-то вдруг пришло в голову… Нет, я почти поверил в то, что, если мне сейчас, на глазах у майора Ворного, удастся оживить споры, он непременно изменит свою точку зрения в отношении информационных нанотехнологий. В самом деле, если люди, пусть даже не все, а только некоторые, обладают способностью пробуждать к жизни споры информационных башен, значит, наша природа едина. Значит, глупо и дальше пугать себя угрозой вторжения некоего чуждого разума, решившего уничтожить жизнь на Земле. Значит, бороться с процессом распространения единого информационного пространства на территорию России бессмысленно. Рано или поздно это все равно произойдет. Потому что людей, наделенных моими способностями, будет все больше с каждым годом…

– Может, тебе выпить стоит? – выдвинул новое предложение Владимир Леонидович. – Шаманы некоторых северных народов, для того чтобы войти в транс, жуют мухоморы.

– Ты мне мешаешь.

– Извини.

Владимир Леонидович сложил руки на груди и провалился в кресло.

Я встал со своего места, подошел к бару, выпил стакан минеральной воды.

– Притомился? – спросил, не скрывая иронии, Ворный.

– Я только начал.

– А сколько сейчас времени?

Я подошел к стулу, на спинке которого висел пиджак, и сунул руку в специальный маленький кармашек для часов. Кармашек оказался пуст. На всякий случай я осмотрел другие карманы, даже в брючные забрался, но все было напрасно – подарок жены исчез.

– У меня пропали часы, – растерянно произнес я.

– Не эти, часом?

Ухватив двумя пальцами кончик брелока с зажимом, Владимир Леонидович вытянул из своего кармана большие круглые часы с откидной крышкой, на внутренней стороне которой, вне всяких сомнений, имелась полустершаяся гравировка «Петръ Леонидович Максинъ».

Я протянул руку за часами, но майор Ворный дернул брелок, подкинул часы вверх и, поймав, зажал их в кулаке.

– Где ты их взял? – спросил я, испытывая самые нехорошие подозрения.

– Не взял, а изъял, – уточнил Владимир Леонидович. – У одного из активистов «Зеленого Мира», известного под прозвищем Исмаил. Тебе это имя ни о чем не говорит?

– Я видел, как Исмаила убили твои ребята.

– Ну, значит, это был не тот Исмаил. Тот, которого мы взяли, утверждал, что ты сам подарил ему часы.

– Он солгал.

– Я так и подумал. Но знаешь, Петр Леонидович… – майор Ворный вытянул шею, как будто хотел заглянуть мне за спину. – Как там твои споры?

Я оглянулся. Блюдце оставалось пустым. Ни малейшего намека на рост.

– А хочешь, я тебе фокус покажу? – Владимир Леонидович резво поднялся на ноги и подбежал к столу. – Смотри внимательно, – хитро поглядел он на меня.

После чего поднес к блюдцу часы и нажал на массивную голову. Коротко и мелодично пропела спрятанная внутри часов пружинка, и крышка отскочила в сторону. Майор Ворный взглянул на циферблат:

– Восемнадцать двадцать пять.

И захлопнул крышку.

Я непонимающе смотрел на Владимира Леонидовича и ждал продолжения.

– Не на меня смотри, – Ворный указал пальцем на блюдце.

На белом фарфоре, будто из ничего, возникли три крошечные серебристые капельки, похожие на ртуть.

– Три из пяти, – прокомментировал Ворный. – Неплохо.

Они на глазах увеличивались в размерах, расползались в стороны и тянулись вверх. Коснувшись друг друга краями, они слились в единый конгломерат, площадь основания которого уже занимала половину чайного блюдца. То в одном месте этого странного серебристого тела, то в другом вздувались и тут же опадали похожие на пузыри округлые выросты. А вершина маленькой информационной башни упрямо тянулась вверх.

– Ну как, впечатляет? – краем глаза посмотрел на меня Владимир Леонидович.

Я не знал, что ответить.

– Ну все, хватит.

Майор Ворный достал из кармана небольшой баллончик с распылителем, снял крышку и надавил большим пальцем на головку. Испаряющаяся на лету струя жидкого азота обдала только что появившуюся на свет информационную башенку. И та застыла, охваченная смертельным холодом. Она уже не казалась живой. Она была похожа на кучку слипшегося пепла.

У меня горло перехватило, как если бы у меня на глазах свернули шею колибри.

Владимир Леонидович щелкнул ногтем по трупику информационной башни, и она рассыпалась в прах. Ворный положил часы на стол и молча уставился на меня, как поп, готовый принять исповедь.

– Что все это значит? – спросил я.

– То, что споры информационных башен действительно активируются и начинают прорастать в твоем присутствии. Вот только реагируют они не на тебя, дружище, а на миниатюрный импульсный источник информационного поля, встроенный в твои замечательные часы и срабатывающий всякий раз, как ты открываешь их, чтобы посмотреть время. Так что тот, кто подкинул тебе идею насчет твоей исключительности, в чем-то был прав.

Я медленно протянул руку, взял часы со стола и нажал на головку. Скрытая пружинка откинула крышку с надписью «Петръ Леонидович Максинъ» на внутренней стороне.