Форс. Цена и плата (СИ)

Ещё короче... Года за три я полностью переломила своё пуританское воспитание, причём настолько, что перепугала маму. Она решила, что я пойду по рукам. По рукам я не пошла, мне хотелось сохранить себя для своего любимого мужчины. Я научилась э т и м управлять, хотя в нашей науке считается, что э т и м управлять невозможно. Я регулирую не полностью, но вполне достаточно для того, чтобы ни на кого не бросаться...

Ирруор только молча покачал головой. И это называется — необученная.

-...Она всё равно во мне разочаровалась, перестала меня понимать. Сейчас у меня с ней не очень хорошие отношения. Папа не в курсе, он мало бывает дома... Тогда же я впервые услышала песни ирландских групп и втрескалась в них по уши. Особенно полюбились композиции «The Pogues». Уж очень они мне соответствуют...

-Чем именно ты свою маму перепугала?

-Я начала заниматься аутоэротикой.

-Но это нормально.

-А она считает, что — нет.

Ира отвернула голову, словно сдавалась, подставляя горло. Он немедленно с огромной нежностью поцеловал это горло, возле которого часто-часто билась тонкая жилка.

-Я тоже оказался другим, нежели от меня ожидали.

-Но ты такой потрясающий — всесторонне! Чего же ещё они от тебя хотели?

-Например, того, чтобы я не объявлял айей земную девушку. И не ждал её так долго...

-Что такое — айя?

-Я сейчас тебе объясню самыми разными способами, айя амау. И словами — тоже...

4.

-Лиоран будет руга-а-аться...

-Хочешь посмотреть, как он ещё больше будет ругаться? Надевай покрывало и пойдём в коридор.

-?

-Кто-то очень упорно хотел со мной потанцевать. М-м?

-О! У меня и музыки сейчас с собой нет.

-Ты можешь напевать. Что такое ты пела, когда шла сюда?

-Из индийского кинофильма, одну из моих любимых.

Они выбрались в коридор, взявшись за руки, осмотрелись, прислушались, переглянулись и засмеялись.

Он подмигнул ей, и она запела.

-На мангу сона чанди...

Она пела, бегала вокруг маура, пританцовывала и играла вскинутыми руками, изображая индийскую актрису. Ирруор смотрел на неё и улыбался — неудержимо и ослепительно. А потом неожиданно поймал её за талию и быстро поднял у себя над головой. Она радостно взвизгнула. Он опустил её на пол, и она продолжила кружить возле него.

Лиоран выглянул в коридор.

-Чем это вы тут заняты? Кто разрешил? Марш обратно в капсулу — оба!

Они дружно посмотрели на него с невинным видом.

-Спрячь свою клыкастую улыбку, Халеарн, а то лимон подарю. Очень большой и сильно недозрелый.

Ира сверкнула на эрнианина гневным взглядом и молча загородила собой маура. Потом оглянулась и присмотрелась. Лиоранова язвительность почему-то нисколько не задевала Ирруора. Ира успокоилась.

Но Лиоран захохотал, и она не сдержалась.

-Прямо так уж сразу и клыкастая! Динзиновой улыбки не видел? Вот там не зубы, а иглы! А тут что — так, слегка конические...

Теперь захохотали оба.

Лиоран первым прекратил смеяться.

-А теперь, кроме шуток, марш обратно!

Эрнианин решительно распахнул дверь медотсека.

Ира с умоляющим видом потянула маура за руку в том же направлении.

-Уступаю превосходящей силе, - с улыбкой проговорил Ирруор, позволяя отвести себя к саркофагу генератора.

-Не смеши меня, Халеарн. Ты скорее уступишь слабости, чем силе.

Лиоран кивнул на Иру...

5.

Катя Петрова шла пешком через весь город в отдел таорэн. Развевались растрёпанные волосы, когда-то русые, ныне крашенные в ярко-рыжий цвет, красная накидка и мешковатые чёрные брюки с рваными фигурными разрезами. У Кати не было никакой машины и совсем не осталось средств, местного общественного транспорта она боялась, ездят там всякие динзины и шихайты вида ужасного... Её все бросили. Катя Петренкова, у которой она была на подтанцовках, исчезла в неизвестном направлении. При одной мысли о том, чтобы обратиться к парочке гарайнов, Петрова впадала в тихий ужас.

Она чувствовала, что её жизнь не то чтобы летит, а этак потихоньку сползает под откос. Фигура расплывалась, теряя привлекательные очертания, непонятно с чего, ела она всегда немного, зрение стремительно падало, потребность в алкоголе и табаке росла, страх одиночества — также. Вот он, собственно, и оправдался, этот страх. Она осталась одна на чужой планете, где не знала никого и ничего, и о ней тоже никто по большому счёту не имел понятия.

Она допила последнее спиртное, прихватила с собой оставшуюся пачку сигарет, надела на себя относительно цивильное (сценическое бросила, ведь выступать больше не с кем) и пошла. К счастью, она знала, где находится здание отдела таорэн. Больше ей здесь обратиться было не к кому, она и из квартиры до сих пор выбиралась только в клуб и только вместе с Петренковой. Властные структуры она недолюбливала, но и особого отвращения к ним не испытывала.