Форсайт

— Думал, ты мёртв, — ответил я, вспоминая надпись на первой странице. — Извини. Откуда было знать.

Михаил молча спрятал дневник за полу куртки, в здоровенный сетчатый карман. Вроде как объяснение его устроило. Пробормотал:

— Там ничего особенного... просто записывал всё о жизни. Вдруг забуду. Но спасибо, если не читал.

Я тем временем разделил болтунью на две тарелки, поставил одну перед Михаилом, нашёл в ящике пару вилок. Ножом разрезал бутылку с молоком и брякнул белую ледышку в кастрюльку, поставил на горящий газ.

Ещё бы батон разморозить...

— Порубай ножом на куски, быстрее отмёрзнет, — посоветовал Михаил. Склонился над яичницей, глубоко вдохнул: — У... нямка! Год яичницы не ел!

— Тоже морозилку нашёл работающую? — я подцепил свой кусок.

— Из порошка, — вздохнул Михаил. Быстро работая вилкой, смёл всю яичницу, встал, извлёк из морозилки остатки яиц. — Сделаем ещё? Я не наелся.

— Валяй, теперь твоя очередь готовить.

Михаил кивнул и стал неумело разбивать промёрзшие яйца. На пулемёт он временами поглядывал, но казался теперь гораздо более дружелюбным.

— Кто ты такой вообще, а? — неожиданно спросил он.

— Никита.

— А откуда я тебя знаю? — Оставив яйцо рядом с плитой, он запустил руку в карман штанов, достал смартфон, что-то нажал и положил передо мной. Яйцо тем временем покатилось и упало на пол. Михаил подобрал его, подцепил ногтем треснувшую скорлупу. — Во! Так их надо очищать!

Оставив его биться с яйцами, я взял смартфон — на экран была выведена видеозапись. Я запустил воспроизведение.

Говорил сам Миша. Он сидел на фоне стены, телефон держал на вытянутой руке: изображение слегка подрагивало.

— Михаил! Это записываешь ты сам, но находящийся в форсайте! Человек, которого ты спас, — Никита. Он вроде нормальный чел, не прессуй его. Найди и пообщайся. Никита всё расскажет, можешь ему доверять. И поосторожнее, ладно? Уверен, что оживёшь, если варг сожрёт?

Я покосился на Михаила — тот деловито размешивал на сковородке яичный лёд. Запись эту он, конечно, уже просмотрел несколько раз.

— Во втором классе тебе… то есть нам нравилась Наташка, с которой мы сидели, — продолжал Миша. — А потом мы чихнули, из носа вылетела сопля, Наташка сказала «фу», и мы пересели. Мы никому никогда про это не рассказывали. Это чтобы тебя окончательно убедить.

— На экране я, сто проц, — подтвердил Михаил, когда я отложил смартфон. — Ночью опять отрубался, когда ты ушёл. Потом обнаружил эту запись... Никита, так что такое форсайт и кто ты такой?

Я восхищённо покачал головой.

Ай да Миша! Мне и в голову не приходило писать письма или оставлять записи самому себе. Я ведь был уверен, моя более поздняя личность всё и так помнит.

— Ты не знаешь про форсайты? — поразился я. — Честно?

— Нулём, — сказал Миша, скребя по сковородке вилкой. — Писатель такой был, Фредерик Форсайт. И ещё это «предвиденье» по-английски, я помню.

Он вернулся от плиты со сковородой, честно разделил вторую порцию по обоим тарелкам. Сел напротив.

— Ну, рассказывай.

— Несколько лет назад часть людей на Земле стала видеть странные сны, — сказал я. — Про мир после глобальной катастрофы, где почти нет людей, нельзя смотреть в зеркала, бродят чудовища...

Михаил сосредоточенно жевал, глядя на меня.

— При этом мы вроде как попадаем в свои собственные тела, только в будущем, — продолжил я. — Это и называется «форсайтом».

— Понял. — Михаил отломил кусок замороженной булки и стал подбирать ей крошки яичницы. — То есть ты сейчас человек из прошлого — в теле себя в настоящем?

Я кивнул.

С моей стороны я был человеком из настоящего в будущем, но какая разница.

— А мне запись оставил я сам из прошлого, когда оказался в моём теле... Где в этот момент был я? В прошлом?

— Нет. Не слыхал про такое. Наверное, просто отрубился.

— Понятно. — Михаил прислонился к стене и о чём-то задумался.

— Ты мне веришь? — спросил я.

— Пожалуй. Нечестно получается. Я из прошлого в себя попадаю, а я из будущего назад — нет.

Как-то он странно отнёсся к моему рассказу. Словно это и впрямь было для него полной новостью.

— Михаил, так что случилось? Почему мир стал таким?

Он вздохнул. Снял очки, достал из кармана тряпочку и очень бережно протёр линзы.

— Никита... Расскажи, а как оно всё было раньше?

Очкарик без очков сразу становится другим. Михаил теперь выглядел беспомощным и растерянным.

— Ой, блин... — сказал я, соображая. — Нет, серьёзно, что ли? И все так, да? Раньше... раньше было иначе. Хорошо было, только мы не понимали. А что ты помнишь, с чего всё началось?