Форсаж

Далее, существует два типа ставок. Первый называется Нью-Йорк, второй Бруклин. Бруклинский номер – это последние три цифры, указанные в сумме общего приза одного из ипподромов, на котором проводятся скачки чистокровных лошадей, – Акведука или Бельмонта. О размере выигрыша мы узнаем из газет. В выпуске следующего дня. Если оба ипподрома закрыты, используем информацию с ипподрома во Флориде. Нью-йоркский номер – немного посложнее. Нью-йоркский номер для тех, кто хочет узнать результаты в тот же день. Для них это как наркотик. Они привыкли играть в казино, в лотерею, да все что угодно. Это болезнь. Они не могут ждать до следующего дня. В нью-йоркском номере использовано то, что мы называем моделью три-пять-семь. Чтобы узнать первый номер ставки, нужно сложить сумму выигрыша, место и количество призов за первые три скачки. Последняя цифра будет первой цифрой нью-йоркского номера. Поняла? Люди будут смотреть телевизор и узнают, правильно ли они угадали первый номер. Если да, они просто начнут выпрыгивать из штанов и ставить опять. Раньше мы переставали принимать ставки до первого забега, но сейчас, когда есть компьютеры, мы это делаем вплоть до конца шестого забега. Итак, они видят, что угадали первый номер, и начинают безумствовать. Далее, мы получаем вторую цифру, используя результаты первых пяти забегов. И третью – первых семи. За этим нетрудно уследить, если привыкнуть. Игроки могут узнать цифры по радио и сложить их. Кроме того, сделать одноразовую ставку, или bolletta, на нью-йоркский номер. Мы принимаем ставки во множестве точек, а у нас их много: в магазинах, в пиццериях, в винных погребках, парикмахерских. Даже в одном хозяйственном магазине. Мы используем квитанцию в трех экземплярах. Так что у каждого остается копия. У того, кто ставит, в точке, принимающей ставку, и у банка, как мы его именуем. Это всего лишь два парня в небольшом арендованном офисе с компьютером, секретаршей и большой корзиной для бумаг; за всеми приглядывает охранник. Охранников мы часто меняем, чтобы не происходило ненужного сближения. Всю документацию называем работой, она стекается в банк. Таких банков у нас девять. Каждый обслуживает от пятнадцати до двадцати точек. А точек у нас сто шестьдесят две. Доход около трех тысяч баксов в день с каждой. Так что наличные быстро накапливаются. Мы выплачиваем примерно шестьдесят пять процентов от суммы выручки. То есть получаем приличный доход. Мы вычисляем шансы на выигрыш, используя данные всех девяти банков. У наших конкурентов, вроде этих гребаных русских, обычно по одному или два банка, но рано или поздно они разоряются. Из-за того, что им приходится выплачивать по большим выигрышам на нью-йоркский номер, а общее количество ставок настолько ничтожное, что они остаются в минусе. Итак, у нас девять банков. Если мы видим, что на какой-то номер ставок очень много, мы перестаем принимать их. Раньше мы передавали ставки кое-кому из партнеров по бизнесу, предлагали раскрутить ту часть, с которой нам трудно было справиться. Но это слишком все усложняет, к тому же мы попадаем к ним в зависимость. Может быть, их офис прослушивается. Например, Маленький Готти помогает нам принимать ставки. И всегда ошибается в номерах. Выходит, что раньше у тебя все сходилось, а теперь сплошные обломы. О'кей, так почему у нас будет вакансия? Был у нас один парень, управлял девятью банками. Но у него начались проблемы. Руки стали чесаться. Так что пришлось ему отрезать пальцы. Я не шучу. Я такими вещами не шучу. У меня дети. И я спуску никому не дам. Деньги мы, конечно, все вернули. Из пенсионного фонда его отца. Сыночек-полукровка хренов. Но это не моя проблема. Нам нужен кто-то, у кого хватит мозгов управлять девятью банками одновременно и кто умеет считать. Кто…

– Я в этом не заинтересована.

– Что?

– Я не заинтересована.

– Послушай, ты не знаешь, сколько это приносит…

– И не хочу знать.

– Принеси-ка ей еще чая со льдом. Дай-ка я расскажу тебе о другой работе.

– Боюсь, что и это не для меня.