Форсаж

По улице в этот ранний час проезжали только такси, микроавтобусы, развозящие газеты, да полицейские машины. Рик решил объехать квартал тетушки Евы, чтоб прояснить обстановку. На углу Кэрролл и Пятой, на заднем дворе корейского магазинчика деликатесов, горел свет, и какой-то бедолага-мексиканец сидел на скамейке и чистил морковь. Рик почувствовал запах пекарни, что находилась вниз по улице. Никто не узнает ни его грузовик, ни его самого. Когда он в последний раз появлялся здесь, то щеголял бритой головой, ручищами в двадцать два дюйма и усами а-ля Фу Манчу. Мышцы распирало от гормонов роста-. Теперь он выглядел ординарно – обычный здоровенный мужик из Бруклина, который просто проезжает себе мимо. Но если его кто-нибудь опознает, новость немедленно дойдет до Тони Вердуччи. Рик припарковал машину на дорожке, ведущей к складу лесоматериалов на углу Четвертой авеню и Кэрролл-стрит. Было еще слишком рано, и склад был закрыт. Так что его грузовик может там постоять с десяток минут, а больше времени и не потребуется. Он взял с собой галонное ведерко каминного цемента, купленное днем раньше. Никаких подозрений ни у кого не должно возникнуть: как будто он несет банку с краской. Всего десять минут – какое кому дело до грузовика. Вопрос был в том, соблюдались ли правила поведения в квартале тетушки Евы и до какой степени окрестное хулиганье находилось под контролем.

Помнится, раньше достаточно было нарваться на кучку молодых ребят с модными стрижками, чтобы напороться на неприятности. Так по крайней мере было раньше. А теперь… Что он знал о жизни? Она свелась для него к тому, как выращивать кукурузу, пришвартовать к причалу лодку, разговаривать с мертвой рыбой. По магазинчикам на углу Рик мог судить о том, что в районе стало больше черных и пуэрториканцев. Но, поднимаясь вверх по склону, он не увидел ни граффити, ни толстых решеток на окнах, ни битого стекла вдоль тротуара. Из автомобилей, как ему показалось, больше всего было американского производства без затейливой отделки и всякой дряни, вроде амулетов, игральных костей, свисающих с зеркала заднего обзора. Номерные знаки не обвешаны елочными огнями по периметру. Мешки с мусором, аккуратно завязанные, уже вынесены, скоро их подберет мусорка. Все это означало, что в квартале еще живут старые семьи. И что маленькие усохшие вдовушки, страдающие бессонницей и поглядывающие из окон, могут при виде незнакомца вызвать полицию или нашептать тетушке Еве, если узнали его. Они все здесь между собой знакомы и ведут долгие разговоры, стоя на улице с пакетами рулетов из пекарни. Рик спешил вдоль улицы с опущенной головой и ведерком в руке. Подойдя к заветной двери, сунул старый ключ в замочную скважину и бесшумно вошел. Рик знал, что тетя спала в задней спальне наверху. Стол рядом с дверью был завален почтой. Любопытно, от кого конвертики, но он не стал тратить время попусту. Вошел и ушел, Рикки, вошел и быстро ушел.