Форсаж

Она объяснила, что нужно заплатить по таксе и что каждая девушка оговаривает свою цену.

— Хорошо, хорошо.

Счет составил девятьсот долларов.

— Все на мою карточку.

Она осмотрела его с головы до ног.

— Думаю, я лучше дам вам Ламойну. Вы ничего не имеете против черной девушки?

— Пойдет.

— Некоторые мужчины робеют, если черная…

— Все в порядке.

— Другая девушка будет Кирби, — сказала женщина со знанием дела, будто выбирала ему подружку для игры в песочнице.

— Кирби?

— Она из Калифорнии, такие уж там имена.

У черной девушки были огромные груди, что доказывало со всей очевидностью действие закона земной гравитации. Голова блондинки доходила ей до пояса. Узенькие плечи, крошечный зад. Губы как вареные креветки. Ни к одной из них он не чувствовал влечения.

— Что желаешь, дорогуша? — спросила черная девушка, ведя его за руку в комнату. Ее голубой халат был расстегнут и пояс тащился по полу. Ноги в мозолях, кожа сухая.

— Я хочу, чтобы вы менялись, одна за другой, — ответил он.

Кровать была большая, белье чистое. С простынями, но без одеял.

— Хочешь, чтобы мы сами менялись, или ты будешь говорить — когда?

— Мне все равно.

— А что делать той? Ну, пока одна тебя будет обслуживать?

— Мне все равно. — Он подумал, не слинять ли ему прямо сейчас. — Пусть развлекается, — ответил он. — Развлекается со мной или друг с другом.

— Вроде как все вместе, втроем, так?

— Да, именно.

Она спросила, можно ли заказать выпивку. Он согласился.

— Ты заплатил за два часа? — спросила черная.

— Да.

— Почему?

— Я подумал…

— Мы тебя измочалим гораздо раньше, приятель.

Раздался стук в дверь. Вошла официантка с подносом.

— Мы тут заказали много, — хихикнула Кирби. — Это ничего?

— Нормально.

Девушка с подносом выжидала. Он встал и вручил ей десятку.

— Ты не особо разговорчивый, да? — поддразнила его Кирби.

— Говорить я умею.

— Ну-ка, пойди сюда, посмотрю, что там у тебя.

Он подошел к черной девушке, и она, включив лампу возле кровати, притянула его ближе к свету. Просунула большой палец в резинку его трусов и сдернула их вниз.

— Да ты весь скукоженный. Как гармошка. — Она потянула за член, и тот начал потихоньку наполняться кровью. Рик глубоко вдохнул через нос. — Так, теперь уже кое-что видно. — Она указала на круглый шрам у основания пениса и провела по нему пальцем. — Это что?

— Ожог от сигареты.

— М-м-м, что случилось, душка?

— Одна девушка меня обожгла.

— Так сильно на тебя рассердилась?

— Со страшной силой.

Она продолжала его стимулировать, крепко обхватив член пальцами. Явно не новичок, подумал Рик и прикрыл глаза.

— Видно, та девушка не хотела, чтобы ты совал эту штуку в кого-нибудь еще.

— Именно так.

— Кирби, как думаешь, мы с ним справимся?

Блондинка подошла и взглянула на него оценивающе.

— Да, — она улыбнулась Рику, — мне этот парень вроде как нравится.

— Ты мне напоминаешь одного парня, который захаживал сюда, он говорил, что играет за «Нью-Йорк джетс», — сказала Ламойна.

— Я играл только в школе.

Пока женщины допивали напитки, Рик подошел к окну и стал разглядывать улицу тремя этажами ниже. Небо было тяжелым, собирался дождь. На тротуаре какой-то старик посмотрел на часы, прошел несколько шагов и опять заинтересовался временем. Женщина в желтом платье держала за руку маленького мальчика, ожидая зеленого света.

Сделай это и прочисти башку, сказал Рик себе.

Восемьдесят минут спустя черная девушка объявила:

— Теперь моя очередь.

— Еще нет! — заорала блондинка.

— Нет, нет, теперь моя очередь.

Их голоса будто бы доносились откуда-то издалека. Черная игриво похлопала его по заду, он слез с блондинки, которая немедленно свернулась клубком и откатилась в сторону. Черная раздвинула ноги, он увидел ее лохматую бороду, две темные губы и что-то, напоминавшее розовый кончик языка.

Он изучал в жизни четыре вещи: как воровать по-крупному, как ловить рыбу, как поднимать штанги и как трахаться. Из них только рыболовство было общественно-полезно. Занимаясь каждой из этих, если так можно сказать, профессий, он чувствовал приближение момента, когда хотелось все послать к черту. И вдруг открывалось второе дыхание. Так вот, в сексе, если удержаться от эякуляции в первые полчаса, улетаешь в заоблачную высь. Не побывав там, считай, что ничего о настоящем траханье не знаешь. Рик несомненно находился сейчас на небесах. Он обрабатывал черную девушку усердно и старательно, работая, как автомат, минута за минутой. Ее голова отброшена назад, глаза закрыты, когда он делал толчок, брови морщились. Шлюха издавала тихие, как бы оценивающие стоны. Чем напористее он входил в нее, тем живее она откликалась.

— Ух. Ух-ухух.