Форсированный марш

— Отлично! Тогда у меня для вас есть работенка. С этого момента я назначаю вас патрульными первой роты по вопросам венерических заболеваний. Вы проверите все без исключения бордели в Дьеппе, и если в каком-то заведении найдется хоть одна девица, желтый билет которой не будет проштампован местным полицейским доктором, и официального подтверждения о том, что она ничем не больна, не будет, — вы немедленно внесете такой бордель в «черный список». Ведь я совсем не желаю, чтобы хотя бы один из моих людей подцепил какую-то дурную болезнь. — Он ткнул указательным пальцем в сторону Шульце и Матца: — И если кто-то все-таки подцепит что-нибудь нехорошее, то вы будете лично отвечать за это!

— О, проклятье! — выдохнул шарфюрер Шульце. Он повернулся к своему приятелю: — Что ты скажешь на это, Матци? Видишь, как низко ты опустился — да еще и меня потащил за собой. Нас назначили погаными фараонами по венерическим заболеваниям!

Пять минут спустя он, однако, более-менее пришел в себя после шока, вызванного неожиданным новым назначением, и задал фон Доденбургу вопрос, который мгновенно согнал улыбку с лица гауптштурмфюрера и сделал его напряженным и полным нехороших смутных предчувствий. Вопрос, который задал Шульце, звучал так:

— Командир, скажите мне, пожалуйста, ради всего святого: что наш батальон делает в этой Богом забытой французской дыре? Проще говоря, я хотел бы знать: что, черт побери, мы делаем здесь, в Дьеппе?

— Знаешь, Шульце, — медленно произнес фон Доденбург, — я и сам хотел бы знать ответ на подобный вопрос.

Глава шестая

— Господа офицеры, — официальным голосом объявил командующий 15-й немецкой армией генерал Хазе, — имею честь представить вам его высокопревосходительство фельдмаршала фон Рундштедта!

Собравшиеся в оперативном отделе штаба офицеры 1-й дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» под командованием обергруппенфюрера Зеппа Дитриха, который когда-то служил в звании фельдфебеля танкового батальона, а потом участвовал в мюнхенском «пивном путче» вместе с Гитлером и другими нацистами «первого призыва», встали по стойке «смирно». Ибо даже офицеры СС, которые в обычной обстановке презирали «обычных» военных, преклонялись перед гением фельдмаршала фон Рундштедта, обладавшим редкостным талантом удачно планировать военные операции.

В дверь оперативного отдела вошел очень старый, изможденный морщинистый человек. Несмотря на июльскую жару, на нем была шинель с меховым воротником.

Фон Рундштедт слабой рукой поднял вверх свой фельдмаршальский жезл, приветствуя присутствующих.

— Можете сесть, господа офицеры, — медленно проговорил он. Его голос был очень хриплым из-за французского коньяка, к которому фон Рундштедт испытывал неодолимое пристрастие.

Заслуженный военачальник, в руках которого сходились все нити управления германскими войсками, размещенными на западном направлении, терпеливо ждал, пока офицеры рассядутся и займут свои места. Затем он медленно прошествовал к огромной крупномасштабной карте, которая занимала все пространство самой большой стены комнаты.

— Господа офицеры дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер», — начал он, — на следующей неделе мы ожидаем высадку в районе Дьеппа значительного британского десанта.

Пораженные этой новостью офицеры возбужденно зашумели. Фон Рундштедт наблюдал за ними, тонко улыбаясь при этом тому эффекту, который произвели его слова.

— Мы получили эти данные от наших доверенных агентов на юге Англии. Они оповестили нас, что томми собирают большие силы для того, чтобы осуществить высадку на побережье Франции. По мнению фюрера, британцы реагируют таким образом на давление, которое на них оказывают и большевики, и американцы, требующие открытия второго фронта в Европе. — Фельдмаршал зашелся в болезненном кашле. Его адъютант, чей китель был украшен множеством медалей и орденов, поспешил к военачальнику с бутылочкой в руках.

— Ваше превосходительство, вот ваше лекарство от кашля, — сказал он и плеснул в стакан фельдмаршала изрядную дозу какой-то жидкости.

— Благодарю тебя, Гейнц. Я, наверное, простудился по дороге сюда. — Фельдмаршал сделал хороший глоток коньяка — потому что его «лекарство» оказалось именно коньяком, — и внимательно наблюдавший за этим фон Доденбург бросил на оберштурмбаннфюрера Гейера выразительный взгляд.

Однако Гейер даже не посмотрел в сторону фон Доденбурга — его холодные голубые глаза были неотрывно устремлены на фельдмаршала. Оберштурмбаннфюрер жадно ловил каждое его слово, надеясь услышать, что его батальону предстоит быть вовлеченным в важные боевые действия, что, как надеялся Стервятник, принесет ему новое продвижение вверх по карьерной лестнице. Это являлось его единственным жизненным устремлением.

— Прошу извинить меня, господа офицеры, — проронил фельдмаршал и повернулся к карте. При этом он демонстративно проигнорировал понимающую усмешку на широком лице здоровяка Дитриха, прекрасно осведомленного о «слабости» старого военачальника.

Фон Рундштедт постучал по карте: