Форт-Хоэн

Прогремел второй залп, выбивший из крыши новую феерию щепок. Крайнее бревно чуть отклонилось назад, замерло на мгновенье, словно раздумывая падать или нет, и с глухим дребезжанием свалилось на землю. Но конструкция продолжала ползти вперёд.

Толпа взбесилась. В адрес арбалетчиков полетели оскорбления, в едином порыве вверх взметнулись средние пальцы. На месте барона Геннегау третий залп я направил бы в нашу сторону, к счастью, барон на выпад зрителей не отреагировал. Он сошёл со стены, ворота открылись, и из замка выступил отряд крестоносцев. Следом за ними четверо замковых клириков вынесли чан и выплеснули содержимое под катки. Пятый вынес факел и швырнул его в растёкшуюся по дороге смолу. Вспыхнули катки, по ним огонь перекинулся на платформу, на сруб. Внутри закричали горящие заживо люди. Подёнщики кинулись на помощь, но крестоносцы перегородили дорогу, вынули мечи. Арбалетчики дали залп для острастки под наши ноги, и мы остановились.

Крики затихли, а может их заглушило рвущееся к небу пламя. Я посмотрел вверх: по небу ползли тучи — небольшие, с обвислыми рваными краями. Если они соединятся воедино, то случится дождь. Гроза! Первая на моей памяти гроза.

На площади ударил колокол — долгий протяжный звук. Торжественный. Мэр собирал жителей, чтобы представить им очередную партию новоприбывших. Как это вовремя. Мы развернулись и побрели в город.

На представление мы опоздали, новоприбывших уже развели по баракам. Впрочем, мы и не торопились. По дороге нам встретились двое нубов. Они стояли возле женского барака и кого-то ждали. Возможно, присмотрели новую жертву из числа новеньких и теперь караулили её. При виде нас, один потянулся за ножом, второй попятился, не понимая, бежать ему или тоже доставать нож. Я кивнул Уголёчке, и она всадила в первого одну за одной три стрелы.

Вы убили бойца клана «Нубы по пояс». Вы получили опыт 400 ХП

— У меня повышение уровня, — тут же улыбнулась девчонка.

— У м-меня т-т-т…

— Тоже? Соло, мы с Куртом поднялись на четвёртый!

— Молодцы, — поздравил я обоих. — Курт, собери лут, а ты поди сюда, — поманил я второго.

Тот подошёл медленно, на трясущихся ногах, да и зубы стучали, будто от холода, хотя солнце грело как обычно, не смотря на то, что периодически пряталось за тучи.

— Чего вы тут забыли? — вполне миролюбиво спросил я.

Вокруг начали собираться подёнщики. Убийство нуба средь бела дня не было явлением обычным. Из барака вышли несколько женщин, уставились на труп у дверей, одна сунулась обыскивать. Курт повернулся ко мне, мол, что делать, отогнать? Я махнул — оставь — и надавил на нуба:

— Вопрос слышал? Повторить?

— Господин Соло… — нуб вскинул руки, будто сдавался. — Нас Барин послал… Велел за тёлкой… за девкой присмотреть. В клан забрать…

Он чуть не плакал. Кто-то из подёнщиков презрительно свистнул, и сразу засвистели все. Дизель обернулся, показал кулак, свист утих.

— После набега на самосадов сколько вас вернулось? — продолжил я допрос.

Нуб растопырил свои пятерни и трижды сжал и разжал пальцы.

— Тридцать? Ага. А с перезагрузки?

— Одиннадцать. Барин не в себе. Было семьдесят пять, а стало тридцать и одиннадцать, — он покосился на своего дохлого товарища. — Тридцать и десять. Вы бы видели, кто напал на нас на обратном пути. Это не люди, нет. Они высасывают душу…

Я и без его пояснений знал, кто это и что они делают, но вопрос был в другом.

— А червивых сколько?

— Сем… Семнадцать. И семь с перезагрузки.

К трупу подошла Уголёк, выдернулся стрелы, обтёрла брезгливо наконечники о безрукавку. Подёнщики уставились на неё полными страсти глазами, а наиболее смелые начали отпускать шуточки по поводу того, что длиннее: её ноги или сапоги? Дизелю вновь пришлось оборачиваться и показывать кулак.

— Передай Барину, — заговорил я, — что Соло вернулся в город. Смыслишь?

— Барин говорил, что ему сейчас не до вас, что надо восстанавливать клан. У него проблемы с голыми.

— Плевать мне на его проблемы. Передай ему, что превращать девок в клановые подстилки я не позволю. И подёнщиков грабить тоже не позволю. Отнимать у них честный лут больше никто не будет. Всё понял?

— Понял.

— Ступай с богом.

Женщины смотрели на меня с чувством лёгкого опьянения, мужики с недоверием. Эка сказанул: чтоб сам Барин не смел делать того, чего ему хочется! Но слово не воробей, и за каждое из них мне теперь придётся отвечать.

Нуб, всё ещё не веря, что его отпускают, попятился и юркнул за угол барака, а мы двинулись дальше. Возле трактира меня придержал Шурка.

— Как ты собираешься выполнять обещания?

Кажется, из всей нашей группы только он обратил внимание на мои слова.