Форт Росс

Вопрос был только в весе, балансировке и надежности самого «комбайна». То, что прорисовывалось — пока выходило тяжеловато. За основу взял схему буллпап, убрав магазины калибра шесть с половиной и восемнадцать миллиметров в приклад, один за другим, а картечницу расположив перед ручкой со спусковым крючком. Стволы выстроились «по ранжиру» один под другим, а длину «комбайна» удалось сократить до семидесяти сантиметров. Вот только вес превысил пять килограмм без патронов, что обещало приблизить массу снаряженного оружия к семи килограммам. Тяжеловато — но легче не выходило. Оставалось надеяться, что изготовив первые опытные образцы и разломав их на испытаниях — найдем резервы к облегчению оружия. Боюсь только, не случилось бы обратное явление, когда будем вынуждены усиливать механизм и утяжелять образец. В крайнем случае — откажусь от автоматики «свободного затвора», роль которого играет барабан, и перейду на ручную перезарядку, как в первых образцах «Штуки».

За подобными рассуждениями незаметно добрались до Цусимы. Переход преодолели даже быстрее, чем в прошлом году на Юноне. При этом ход не форсировали и никуда не торопились. Единственным неудобством за весь переход можно считать истерики свинок в большом загоне на катерной палубе. Скотинок везли в форт «Удачный», забив ими оба, свободные от катеров места, и эти пассажиры вели себя по-свински.

Еще четыре десятка пассажирок из гаваек вели себя значительно лучше, «обтесавшись» за год в поселке при форте. Алексей даже высказал предположение организовать отдельные «подразделения» для флота и добавлять их к экипажам кораблей. Фигу им, сибаритам. Наша служба и опасна и трудна… Давненько они под снарядами не ходили.

В залив, разделяющий Цусиму на две части, входили глубокой ночью. Продвинувшись внутрь, решили дальше не рисковать и бросили якорь, ожидая рассвета. Погода портилась, ветер, заблудившись в многочисленных скалах и островках залива, налетал с разных направлений, перекидывая гики с борта на борт. Небо затягивали тучи, закрывая луну и снижая видимость. Природа намекала — хорошего, понемножку.

11 августа, под проливным дождем и сильным ветром, канонерка с зарифленными парусами подходила к бухте перед фортом «Цусима», обнаружив на рейде форта две большие джонки. Дела у поселения явно неплохо продвигались. По крайней мере, поселок обзавелся обширным причалом и двумя складами при нем. Причал занимали еще две джонки, и нам пришлось встать на рейде, предварительно отсалютовав форту и вызвав в нем переполох. Записал в блокнотик, проверить несение караульной службы нарядом — наш подход, похоже, прозевали.

Заваливались в избушку при складе мокрой толпой, переговариваясь и стряхивая плащи. Суета в поселении нарастала, и была слышна даже через прикрытую дверь. Пока разгоралась беготня в поселке, присел на корточки у стены, привыкая к неподвижному полу и перестраивая вестибулярное восприятие. И как люди на земле живут?

Алексей, постояв рядом, и адаптировавшись — развил бурную деятельность. Прибежавший комендант только и успевал рассылать гонцов и записывать план мероприятий в блокнот. Растет царевич.

Вклинился в процесс упрочнения государственности со своими мелочами.

— Дозволь, Алексей Петрович, коменданта на пару слов…

Получив два заинтересованных взгляда, продолжил

— Лука Карпыч, поведай, про джонки на рейде. Есть ли ныне, с кого спрос о жизни заморской учинить?

Комендант растекся мыслью по древу, докладывая о доставленных товарах и диковинах. Ну не понимает еще народ, что самое ценное — это информация. Опять все самому делать.

— Давай так. Пока с государем важные дела решаете, пришли мне толмача, чтоб в гостевой дом, к прибывшим чосонцам отвел.

Дальше для меня время практически остановилось. До позднего вечера пили чай с корейцами, то есть чосонцами. За оградой веранды гостевого дома шел дождь, стекая водопадиками воды с крыши. Затекали ноги, принявшие непривычную позу. Принятый чай просился наружу. Но разговоры были уж больно интересные.

Корейцы являлись данниками китайцев, которых, в свою очередь, завоевали маньчжуры. Ныне на престоле Запретного города сидел маньчжурский император Сюанье, династии Цин, приближающийся к своему шестидесятилетию. К моему глубокому сожалению, император, вступив на престол, принял девизом правления «лучезарность и процветание», после чего досконально его придерживался. В итоге, на настоящий момент, большинство китайцев и корейцев жизнь вполне устраивала. Император изрядно постарался для восстановления экономики и наведения порядка.

Судя по рассказам, еще полвека назад можно было легко поднять «волну народного гнева» — теперь, скорее возмутителей спокойствия сдадут властям, чем послушают. Печальная для меня картина.