Форт Росс

Вчерне закончив «коварные» планы, напросился на аудиенцию к заскучавшему Алексею. То бишь, за завтраком отловил царевича, и намекнул, что есть дело. Аудиенция немедленно была дарована — самодержец затащил меня за рукав в комнату коменданта, захлопнув ногой дверь перед семенящей за нами свитой. В дверь немедленно постучали, но Алексей крикнул, чтоб не мешали.

— Ну, сказывай!

Создавалось впечатление, что царевич давно жаждал действий. Почему тогда плыл по течению? Придется очередными уроками заниматься.

— Ожидать больше нечего. Нас еще тьма дел зовет.

Алексей кисло поморщился, давая понять, что ничего нового не сказал.

— Это понятно. Да как ты дела сполнить собрался без припаса?

Пожал плечами.

— Сделаем, что сможем. Порой, важнее не потерять впустую время.

Алексей уселся за стол, выдвинув лавку, и крикнув в сторону двери еще раз, что занят, сконцентрировал на мне взгляд.

— Людям-то что скажем? Коли вера растает…

Под моим задумчивым взглядом царевич осекся. Повисла многозначительная пауза.

— Сам как думаешь?

Алексей побарабанил пальцами по столешнице.

— Скажем, корабли на будущий год ждем.

Покивал на вопросительный взгляд начинающего самодержца, давая ему возможность продолжить мысль. Не дождался.

— Алексей. Сказать мало. Народ устал. Поверить, наверное, поверят. Но осадок останется.

Царевич вскинулся, будто наступил ему на мозоль.

— А чего еще сделать могу!

Улыбнулся примиряющее.

— Ты сейчас правильно молвил — сделать. Не надо говорить. За правителя его дела сказывать должны.

Алексей задумался.

— Можно по поселениям объявить о сборе прошений для доставки припасов кораблями.

Приятно, что его живой ум получил достойную огранку в Академии. Уселся напротив царевича, раскрывая планшетку.

— Дело хорошее. Только то, что легко дается, ценится мало. Надобно поселениям уроки дать, дабы выбор припасов их наградой стал.

Алексей покосился на приоткрытую планшетку, понимая, что она тут не просто так. Но торопить события не стал. Решение логических задач ему нравилось.

— Так поселения дюже разные. Один урок на всех не выйдет.

Царевич поднял вопрошающе бровь, предлагая уточнить задачу.

— Подумай, Алексей. Есть то, что все форты объединяет. И дело надо ставить, дабы единство это только крепло.

В глазах почти божьего помазанника крупным транспарантом засветилось слово «Вера». Но, к счастью, он не пошел легким путем, подумав еще секунд десять.

— Люд православный.

Кивнул, соглашаясь. Хотя, много в наших поселениях и иного люда, порой православного только условно.

— Вот и давай подумаем, какой урок им дадим, чтоб никто не усомнился — корабли обязательно придут…

Полтора часа разбирали черновой план летних мероприятий. Царевич воодушевился. Наверное, ему самому стало интересно взглянуть на индианок в кокошниках. Дойдя до пункта, по которому предлагал расширить состав батюшек в поселковых церквах, Алексей споткнулся, и ехидно сказал

— Не узнаю тебя, граф. Коли бы Елеазар за своих ратовал…

Обдумывал, что ответить, под прищуренным взглядом царевича. Похоже, переборщил в его воспитании с цинизмом. Надо слегка скорректировать процесс.

— Речь не о церкви, а о людях.

В воздухе явно повис вопрос, требующий разъяснения. Поставил локти на стол, сплетя руки. Чувствовал себя не в своей тарелке.

— Просто я разделяю для себя веру и религию. Вера у человека есть всегда, какой бы он ни был. Верят в бога, в себя, в друзей. Даже на плахе осужденный верит, что у него есть шанс. Человек без веры хуже зверя.

Алексей слушал, слегка наклонив голову, будто не веря своим ушам.

— Религия, дело иное. Приравниваю церковь к обычной мануфактуре. Пусть даже необычной, но все одно, в ней есть «рабочие» и «управляющие». Есть «сырье», над которым трудятся «рабочие», и есть конечный «продукт». Если уж совсем упростить, то наша церковь, это прачечная, отстирывающая грязь сомнений и слабости с душ. И если ожидается много «грязного белья», стоит заранее увеличить число «прачек».

Усмехнулся, глядя на ошарашенного трактовками царевича. Добавил.

— Только батюшке Елеазару о том не говори. Он меня епитимьями замучает.

Алексей переварил новую концепцию довольно быстро, хотя явно в нее не поверил.

— Не скажу. Но грех, граф, говорить такое. Господь не простит.

Про себя улыбнулся. Как же часто приходилось слышать, что всепрощающий бог не простит.

— Не о Господе речь. О служителях его. Вот ты видел шаманов?

Царевич скривился, не желая ровнять язычников с батюшками. Но кричать, брызгая слюной и отстаивая догматы не стал, ожидая продолжения.

— Шаман не только с духами говорит, но и лечит, как может, и советы дает. Можно сказать, что это самый «образованный» человек в племени. И нет ничего зазорного, если такому человеку «платят» за его знания подношениями или еще как. Труд, приносящий пользу должен оплачиваться. Профессионализм в любом деле может вызвать только уважение, будь то ассенизатор или шаман.

Алексей внимал хмуро, но не перебивал. Видимо ждал, к чему веду.