Форт «Заря»

Из начавшегося диалога Женя понял лишь одно: гости в надежных руках, и отправился вместе с Шуриком прятать квадры и прицепы. Спасенных людей проводили в дом, предоставили им горячую воду, бритвы, ножницы, аптечку и чистую одежду. Лохмотья бывших пленников сожгли. Как сказала Ольга, в своем доме она антисанитарии не потерпит. И через час к ужину за большим столом собрались уже отмытые, постриженные, выбритые, подлеченные люди вполне цивилизованного вида. Только чрезмерная худоба, да особое выражение глаз выдавало в них недавних пленников.

Ольга расстаралась. Она до полусмерти загоняла что Шурика, что присмиревшую Снежану, но стол накрыла шикарный. Не пожалевши запасов. Сыр и колбаса, шпроты и красная икра, да и просто рис пополам с тушенкой. В общем, было богато, но немного. Это Женя и сам понимал: нельзя сразу после голодовки нажираться. Хотя гости старались соблюдать приличия, это у них получалось неважно. Но сейчас никому бы и в голову не пришло упрекнуть их в этом.

Люди наелись, напились, вымылись, хоть и не в бане, и сейчас самое время было начать их спрашивать. К Жениным услугам нынче было целых два переводчика, вернее, переводчицы. Правда, Снежана норовила отсесть подальше и, кажется вообще пыталась превратиться в невидимку. Женя примерно составил в уме перечень вопросов, которые хотел бы задать. Он уже почти что открыл рот, но тут, в самом начале беседы его ожидало душевное потрясение. Один из немцев, тот, что выглядел старше других, поднялся, откашлялся, и начал вещать. Ольга тут же принялась переводить, и по мере того, как она переводила. Ее глаза становились все круглее и круглее. Впрочем, Женя отставал от нее ненамного. Вот, что выдал немец:

— Уважаемый Ойген. Мы посовещались между собой и просим принять нас в вашу группу.

Дар речи, как и способность соображать, к «предводителю» вернулся не сразу. Некоторое время он блеял что-то настолько невразумительное, что девушки даже не стали это переводить, но потом собрался с мыслями. На такой вариант он не рассчитывал, и даже не надеялся. Хотя, если подумать, среди них четверых лидер, формальный и неформальный, именно он. Так что вполне естественно, что именно к нему и обращаются люди с подобным предложением. И все равно, это было так неожиданно, что он растерялся, да и вообще не видел себя в начальниках и в глубине души надеялся, что кто-нибудь из новеньких снимет с него этот груз.

— Я не против, — промямлил он, — Но, может быть, кто-то из вас лучше справится с этим?

— Нет, Ойген, мы все простые люди, такие же, как и вы. Но вы смогли добыть все это богатство, — он обвел рукой вокруг, — и защитить его от негров и зверей. Вы собрали вокруг себя людей. Так что будет правильно, если это мы присоединимся к вам. Кроме того, по трофейному праву все эти вещи и оружие сейчас принадлежат вам, и только вы вправе ими распоряжаться. Фроляйн Ольга рассказала нам о том, как вы сражались с африканцами и с гигантским тигром. Мы и сами видели вас, так сказать, в деле и, не сомневайтесь, оценили ваши действия по достоинству. По нашему общему решению мы признаем ваше старшинство над нами и согласны выполнять ваши распоряжения.

Немец сбавил градус пафоса.

— Есть еще одно обстоятельство, герр Ойген.

— Какое же?

— Вам чертовски везет. Мы все понимаем, что вы никогда не командовали людьми, и что вы не умеете воевать, но вы везучий человек. В свое время, когда мы попали сюда, у нас было все — и оружие, и припасы. И мы лишились всего. А вы, напротив, начав почти с нуля добыли оружие, захватили хорошую базу и даже смогли выручить нас. Поверьте, можно научиться руководить, можно выучить военные хитрости, но вот везению научиться нельзя. Так что не тушуйтесь, mein Hauptmann, делайте свое дело.

Немец закончил речь, сел обратно за стол и, совершенно неожиданно, подмигнул свежеиспеченному начальнику.

— Э-э-э… спасибо, — выдавил, наконец, Женя. — Тогда, может, познакомимся?

В добытом на одной из полок блокнотике у него уже были четыре записи. Самое время было их дополнить. Вот что у него в итоге получилось:

— Каплин Евгений Михайлович, программист, 41 год.

— Шушунова Ольга Валентиновна, библиотекарь, 32 года.

— Пискунова Снежана Феоктистовна, хозяйка турагентства, 32 года.

— Сорокин Александр Семенович, студент-экономист, 22 года.

— Вальдо Циммер, механик, 37 лет.

— Ганс Грубер, плотник. 29 лет.

— Клаус Лори, солдат, 28 лет.

— Смыков Григорий Сергеевич, геолог, 32 года.

Женя закончил записывать и убрал блокнот.

— Господа, вы тут уже давно. По крайней мере, намного дольше нас всех. Вы не могли бы рассказать немного о себе и об этом месте?

— Охотно.

Ганс Грубер допил свой чай и поставил кружку на стол.