Фортификатор 2

За много лет до начала Третьей Эпохи, Период гражданских войн второго доминиона.

— Курсант Ревякин, вернуться в строй! — свой приказ Шрам подкрепил смачным подзатыльником. — И не поднимай так бластер. Выдали оружие обезьянам!

Капитан был боевой, настоящий, не из учебки, а присланный прямиком из четвертого доминиона, где Федерация только недавно восстановила порядок, и специализированный на подавлении различного рода беспорядков. Под его скулой красовался небольшой, но некрасивый шрам, создавая ощущение, что щека будто высохла и ее втянули внутрь. Поэтому всегда, когда капитан ругался или просто говорил, Андрей заворожено смотрел на его рубец.

— Встали. Быстро, быстро. Смирно. Галузов, не зевай! Смирно, я сказал! Вольно. Итак, времени мало. Скоро повстанцы захватят второй небоскреб и рванут через соединительные пешие мосты сюда. Как вы знаете, подкрепление в пути, но вряд ли оно успеет. Если они возьмут здание, в котором находимся мы, то весь район будет потерян.

Говорил Шрам одновременно ходя вдоль шеренги и заглядывая в глаза каждому, точно пытался угадать мысли курсантов. Молодые мальчишки всего лишь третьего года обучения смотрели со страхом и должным пиететом, как молодые котята наблюдают за старым матерым кошаком.

— Наша задача максимально затруднить проход повстанцев на нашем уровне, пока не подоспеют минеры со взрывчаткой.

— Но ведь там люди. Гражданские… — сказал Петр Васнецов, белокурый тощий мальчик из военной семьи. В академию космодесанта он, понятно, не поступил из-за слабой физической подготовки, но вот сюда его отец запихнул всеми правдами и неправдами.

— Гражданские могли пересечь мосты между небоскребами в прошедшие два дня. И сюда пришло много людей. Кто не захотел или не смог, автоматически становится мятежником со всеми вытекающими последствиями.

— Но это неправильно…

Шрам двумя огромными прыжками подлетел к Пашке и, не размахиваясь, ткнул прикладом бластера в челюсть. Васнецов неестественно всплеснул руками и завалился на землю. Андрей скривился при виде свернутого на бок носа, похоже, что тот сломан, но тут же отвернулся, потому что капитан посмотрел на курсантов.

— У меня нет времени объяснять каждому, что такое хорошо, а что такое плохо! Есть Федерация, есть приказ, и мы должны его выполнять. Я не допущу, чтобы эту область отдали на откуп террористам, как в четвертом доминионе. Думаете, они сдержали все свои обещания?..

Шрам тяжело дышал, его рубец стал пунцового цвета, а губы задрожали. Ревякину показалось, что если вдруг сейчас у кого-то еще найдутся возражения, то капитан попросту забьет оппонента на смерть. Но остальные и не думали повторять участь Васнецова, потому благоразумно превратились в подобия статуй.

— Селихов, Молчанов, заприте этого где-нибудь. Потом с ним разберемся. Остальные, за мной.

Они вышли наружу, на узкую площадку, огороженную плексигласовой оградой. На высоте ста двадцати метров ветер трепал волосы и заставлял глаза слезиться. Внизу на таком же пешеходном мостике слышался звук ожесточенного боя. Наряду с жужжащими бластерами раздавались громкие хлопки огнестрельных автоматов.

— Занять позиции, укрывайтесь за оградой. У них устаревшее оружие, поэтому там вы в относительной безопасности. Проход по мосту узкий, повстанцы будут подниматься все выше и выше, чтобы найти возможность пробраться сюда. И если у них получится, я никому не завидую.

Будто в подтверждении его слов из боковой двери впереди вынырнул чумазый паренек, чуть младше самого Андрея. В руках повстанец держал тот самый морально устаревший, но до сих пор безотказный автомат. Мятежник вскрикнул, увидев наставленные на себя бластеры, и тут же юркнул обратно.

— Сейчас попрут, — присел на колено рядом с Ревякиным Шрам, готовя оружие. — Стрелять по моей команде. Запомните, это не ваши сограждане. Это преступники, враги, злобная опухоль на теле нашей Федерации. И чтобы она не захватила все тело, опухоль необходимо вырезать. Всем понятно?

— Да…

— Я не слышу!

— Да, сэр!

— С предохранителя сними, — чуть слышно произнес капитан Андрею. И добавил, будто почувствовав, насколько сильно расшатаны нервы курсанта, — не сделаем этого сейчас, все равно придется вычищать заразу, когда станет поздно. Когда она пустит свои метастазы.

Он замолчал, потому что из той самой двери, за которой находилась техническая лестница, высыпали люди. Почти все из них были плохо одеты, некоторые ранены, щеки мятежников пылали странным нездоровым румянцем, сильно контрастирующим с общей бледностью, а глаза сверкали безумием, перемешанным со страхом.

— Именем Федерации, прошу оставаться на своих местах! — Крикнул Шрам, и от звука его голоса у Андрея что-то сжалось в груди.

Он бы не смог противиться капитану, но вот на сумасшедшую толпу это не возымело никакого действия. Та бросилась к курсантам, крича нечто невразумительное и паля в направлении курсантов. Запахло порохом и надвигающейся смертью. Одновременно с этим где-то внизу раздался взрыв, заставивший задрожать сам небоскреб.