Фортуна

— Такое впечатление, что ты с детьми много времени проводил, — восхищался потом Николаич Женькиными навыками.

— Говорю же, собака у меня была, — в очередной раз пояснил наш штатный воспитатель. — Тут нужно действовать строго, но с любовью.

— Ну-ну, — покивал командир.

— А главное, что нам теперь всем нескучно, — с ухмылкой добавил комментарий Тимур.[4]

Часть 28

— Ах ты, дрянь такая! Идиотка первобытная! — орал вовсю Андрей.

Мы с Тимуром возвращались с глиняного карьера и особо на крики внимания не обратили. Привычная ситуация. За те три недели, что Маринка живет у нас, чего только не случалось! Лично меня больше всего бесило то, что эта подруга могла идти спокойно рядом, а потом вдруг ей приходило в голову, что пора помочиться. Где шла, там и садилась. Понятие стыд у нее отсутствовало напрочь.

Еще оказалось, что Маринка любит секс. И предлагала своим мужикам заниматься этим в любом удобном или неудобном месте.

Удивляло, как девица сообразила, что только двое парней являются ее семьей. Возможно, прав был Женька, когда заострил внимание на том, кто должен давать ей еду. Только из рук Олега и Ильи Маринка получала пищу. Хотя и пыталась подобрать какие-то объедки рядом с кухней. Один раз чуть в помойную яму не провалилась.

Мы давно устроили такое место для остатков еды. Вначале просто вырыли помойную яму. Потом прикинули, что даже рыбные головки могут привлечь хищников. Тимур предложил вбить колья. Если кто из хищников сунется, сам будет виноват. Потом яму прикрыли, устроив люк. Пока никто из падальщиков не пробрался к яме. Наш «противотанковый» заслон работал хорошо. Вот только Маринку яма заинтересовала. Или она решила, что слишком много вкусностей выносится на помойку?

Опять Женька проявлял терпение. Поймал кузнечика. Потом маленькую палочку заострил. И продемонстрировал Маринке, что произойдет с любым телом (и ее в том числе), если она провалится в яму. Женька даже не поленился вскрыть покрытие и показать колья. Убедил.

Но крик и шум от вотчины Андрея демонстрировали, что Маринка снова что-то учудила.

— Мы с утра огород сажали, — возмущенно начал пояснять Андрей.

На эту работу Николаич взял и Маринку. Ничего сложного в том, чтобы в ямки закладывать картофелины, а потом засыпать их землёй, не было. Только это с нашей точки зрения мы сажали огород. А по мнению Маринки хорошую и качественную еду зачем-то зарыли. Считай, выкинули.

Что такое картофель, девица уже хорошо знала. И пыталась умыкнуть его даже сырой. Вернее, на территории кухни она ничего не брала. Но за её пределами все, что находила, считала личной добычей.

— Хорошо, что я кинулся ее искать, — продолжал возмущенное повествование Андрей уже всем парням, что пришли на обед.

Мы одну пустую канистру из-под бензина использовали, как «колокол». Николаич, конечно, грозился переплавить её. Но пока емкость висела под навесом. Андрей перед обедом ударял по ней три раза. Звук разносился далеко, и все работники понимали, что пора идти в лагерь. Так оказалось удобнее всего. И Андрею не нужно для каждого отдельно разогревать еду. И мы времени зря не теряли, ожидая остальных. Кроме того, в случае опасности можно долго и продолжительно бить по канистре, созывая парней. Тьфу, тьфу, пока таких ситуаций не случалось.

— Саша с Ильей понесли доски в пещеру, а эта отстала и вернулась на огород, — продолжил рассказывать историю Андрей.

Маринка уже и сама поняла, что сделала что-то плохое. Иначе чего бы ей тяпкой угрожали? Оттого сразу, как появился Женька, кинулась ему под ноги и обняла за колени, подвывая.

— Что случилось, кто девочку обидел? — поинтересовался Женька.

— Д..дррр… — поясняла Маринка, показывая рукой на обидчика.

— Андрей обидел? — уточнил воспитатель.

Наш хомячок по новой принялся пересказывать события.

— Ты, конечно, прав, — покивал Женька, — но пойми, у нее совершенно иные инстинкты. Человечество от простого собирательства к возделыванию земли придёт лишь через несколько десятков тысячелетий.

— И то не все, еще скотоводы будут, — дополнил я.

— Нет у нее такого понятия, что еду можно сохранять впрок и растить. Это противоречит самой природе животных и первобытных людей.

— Не совсем так, — вмешался Тим. — У тех же белок сильно развит инстинкт собирания и заготовки еды впрок.

— Но появился он наверняка, когда климат на планете ухудшился, — возразил Женька.

— Я этой «белочке» все инстинкты палкой по хребтине вобью! — не поддержал наш околонаучный спор Андрей и угрожающе потряс орудием труда перед девицей. Та в очередной раз завыла и попыталась спрятаться за Женькиными ногами.

— Вот что интересно, — разглядывал это представление Тим. — У нее два мужа, что ее кормят, моют, одевают и прочее. А эта всегда бежит жаловаться только Женьке.

— Ну… еду добывать и трахаться каждый мужик умеет, — со смехом пояснил я. — А вот на гитаре играть и песни петь — это только личное божество может. Оно и от неприятностей оградит.

— Маринка, знай, я тоже божество, но карающее, — стукнул угрожающе по земле тяпкой Андрюха и удалился.