Фортуна

    Лозэн подымает глаза.

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны!

Занавес

КАРТИНА ПЯТАЯ ПОСЛЕДНИЙ ПОЦЕЛУЙ

J'ai 'et'e infid'ele 'a mon Dieu, 'a mon Ordre et'amоn Roi. Je meurs plein de foi et de repentir.

Paroles du Duc de Lauzun sur l''echafaud.[8]

Одиночная камера в тюрьме Сент-Пелажи, 1 января 1794 года, пять часов утра.

Полная тьма. Из темноты голос и шаг Лозэна.

     ЛОЗЭН

Так-так-так-так. — Еще разочек в такт

Пройдемся — так-так-так. — Итак, товарищ

Год девяносто третий — с плеч долой!

А с ним и голова! — Так вам и надо,

Шальная голова, беспутный год,

Так вам и надо за тройную ложь

Свободы, Равенства и Братства!

Век до рассвета!

В стуже, без света —

Радости мало

В этом курятнике!

За дверью возня с ключом. Дверь открывается. На пороге — прелестная шестнадцатилетняя девочка. Розовое платьице, белая косынка. В высоко поднятой руке свеча в медном шандале.

     ЛОЗЭН

Кто и откуда,

Милое чудо?

     ДЕВОЧКА

Я — Розанэтта,

Дочка привратника.

     ЛОЗЭН

Видно взаправду

В вашем переднике,

Дама Фортуна,

Розы — бесчисленны!

— Что тебе, крошка?

     РОЗАНЭТТА

Болен привратник.

Я за последней

Волею прислана.

(Деловито и радостно.)

Может, письмо вам угодно оставить родным?

Может быть, локон угодно отрезать на память?

Все, что хотите — просите,

Такой уже день:

Все вам позволено нынче!

     ЛОЗЭН

Руки замерзли писать,

Всей же моей головы

По одному волосочку — на память — не хватит!

Брр!.. Что за стужа!

     РОЗАНЭТТА

Что же вам нужно?

     ЛОЗЭН

Я закажу вам — утренний ужин!

Дюжину устриц и стакан вина!

     РОЗАНЭТТА

Дюжину?

     ЛОЗЭН

    Устриц.

      РОЗАНЭТТА

        Их едят без вилки

И без ножа?

     ЛОЗЭН

   (любовно)

     Всегда себе верна

Малютка Ева! — Да, дитя.

     РОЗАНЭТТА

       Вина

Я принесу вам целую бутылку!

     ЛОЗЭН

И зеркало еще!

     РОЗАНЭТТА

     Ну-ну, дружок!

     ЛОЗЭН

И новую свечу…

     РОЗАНЭТТА

        Уж скоро утро!

     ЛОЗЭН

И щетку для волос…

     РОЗАНЭТТА

(вынимая из волос гребешок)

       Вот гребешок

Вам мой покамест.

     ЛОЗЭН

        И еще платок…

     РОЗАНЭТТА

И что еще, дружок?

     ЛОЗЭН

Немножко пудры…

Ну, все теперь. Прости, что задержал.

     РОЗАНЭТТА

Я принесу Вам свежие манжеты. —

       (Хлопая в ладоши.)

Вы будете красивым, как на бал!

До скорого свиданья!

        (Бежит к двери.)

     ЛОЗЭН

        Розанэтта!

     РОЗАНЭТТА

Что вам угодно, гражданин?

     ЛОЗЭН

(чуть смущенно)

       Не льстец

Я и не лжец, — я буду ждать вас страстно!

— Зачем ты раньше не пришла?

     РОЗАНЭТТА

        Отец

Мне не сказал, что вы такой прекрасный!

Слышно, как бегом бежит по коридору, потом — так же бегом — возвращается, — забыла запереть дверь на ключ. Лозэн улыбается.

     ЛОЗЭН

Юные жены,

Юные девы,

Все вы — богини,

Все — королевы!

В юные лета

Разницы нету:

Антуанэтта —

Иль Розанэтта!

Так, в королевстве

Бога Амура

— Странное дело! —

Все — наизнанку:

Все поселянки

В нем — королевы,

Все королевы

В нем — поселянки…

Где-то бьет пять часов.

Ну-с, подведем итоги. Пять часов.

А ровно в шесть за мной придут, и будет

На Грэвской площади — всеславно, всенародно,

Перед лицом Парижа и вселенной

В лице Лозэна обезглавлен — Век.

Что скажем в назидание потомкам,

Лозэн — и Век?

Я не поклонник монологов. Быть

Сумел без слова. За меня на славу

Витийствовали шпага и глаза.

И все творенья славного Вольтера

Скуднее говорили сердцу женщин,

Чем мой безмолвный рот — одним смешком.

Да, не одна грядущей ночью скажет:

Сегодня в шесть утра — рукой Самсона —

С Лозэном обезглавлена — Любовь!

Да, много слез прольется этой ночью

Прекрасными очами… — Как любил

Я слезы юных жен! Сперва на дне

Темнейшем — ока, а потом у корня

И на краю ресниц, потом росой

Серебряной вдоль округленной щечки, —

Серебряным ручьем в долине роз!

О, соль слезы сцелованной!.. О частый

Повторный стук слезинок об атлас

Камзола… О последняя слеза,

— Уж туча пронеслась, уж всюду солнце, —

Нам на руку спадающая вдруг

Последним перлом…

        (Глядит на свои руки.)

        Неужели ж руки

И у меня потрескаются? — Черт

Побрал бы эту стужу! — Жаль вас, руки…

Да, господа аристократы, все

Простить могли бы вам друзья народа, —

Но ваших рук они вам не простят!

        (Вскипая.)

И я, Лозэн, рукой, белей чем снег,

Я подымал за чернь бокал заздравный!

И я, Лозэн, вещал, что полноправны

Под солнцем — дворянин и дровосек!

Чем я рожден? — Усладой королев,

Опорой королей. — Цветком лилеи

Играл ребенком. — Что ж, мой юный лев,

За что умрешь сегодня? — За Вандею? —

— Нет, я останусь в Луврской галерее:

Против Вандеи генерал-аншеф.

Да, старый мир, мы на одном коне

Влетели в пропасть, и одной веревкой

Нам руки скрутят, и на сей стене

Нам приговор один — тебе и мне:

Что, взвешен быв, был найден слишком легким…

(Подымая голову к окну.)