Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор). Книга 1.

Хотя его присутствие — формальность, не более. Главе империи было всего-то двадцать пять лет, и пусть он и считался взрослым мужчиной по меркам общества, увы, Визириса можно было назвать таковым с натяжкой.

Император быстро уставал от нудных многочасовых переговоров, во время которых советники могли так и не прийти к окончательному решению. Он ненавидел сидеть на одном месте, объясняя это своей молодостью и юношеской ветреностью. И, надо сказать, это вполне устраивало совет, ведь при таком раскладе верховной властью пользовался круг лиц, особо приближенных к императору.

Очевидно, высочество это устраивало тоже, поэтому он не предавал особого значения громким словам о нарушении границ и несоблюдении конвенций. Его Величество целиком и полностью доверял людям, которые были «куда более сведущими в государственных делах такого масштаба, так как они занимали свой пост дольше, чем он успел прожить… и справлялись они со своими обязанностями очень хорошо».

Вот и теперь это заседание, которому предстоит растянутся на часы пустой вычурной болтовни и споров, действовало ему на нервы. Император уже успел выучить эту утомительную схему: одни будут придерживаться своей позиции, а другие займут противоположную сторону относительно первых. Вновь пойдет перепалка, отстаивание точек зрения, с применением «веских» аргументов и пространных доказательств. Все будут бороться (естественно) за внимание его величества, убеждая его поступить именно так, а не иначе. И, в конце концов, заседание опять отложат на определенный день. И все повторится сначала. Как это утомляет…

Помещение неторопливо заполняли новоприбывшие люди, которые теперь здоровались с каждым мимо проходящим, переговаривались с союзниками и подозрительно смотрели на конкурентов.

Особым почетом и уважением здесь пользовались те, кто имел в услужении темных. Их места, кроме избранных пяти, находились в первом ряду трибун. За овальным огромным столом, на котором была нарисована карта Эливиар, сидели те двенадцать, которые были особо приближены к императору.

И ясное дело, что место за овальным столом Совета Двенадцати указывало на высокое положение человека, который это место занимал. И все-таки, даже здесь существовала своя иерархия, во главе которой, естественно, находились владельцы темных. За столом их было пятеро: два по одну сторону от императора, два по другую. И оставалось еще одно. Особенное. Самое почетное. Которое находилось по правую руку высочества, совсем рядом с ним.

Наверняка, любой, кто все это услышит, задастся вопросом: почему расположению членам совета уделяется такое внимание? Ответ прост и логичен: места в зале располагались в порядке уменьшения родовитости и знатности. И не дай великая Теос, кто-нибудь займет не свое место. Это считалось личным оскорблением, которое могло искупиться только пролитой кровью.

В связи с этим, можно представить степень негодования чиновников по поводу назначения генералом Мастера Джелли. Однако эти волнения на удивление быстро утихли. Как раз в тот момент, когда мальчик не явился на первое заседание. А потом и на второе. Словом: ни на одно из прошедших за эти почти четыре месяца.

Надо сказать, это основательно радовало аристократию. Если парень плюнул на свои обязанности и развлекается у себя в особняке, это основательно упрощает ситуацию и «не наводит тень позора на великий совет империи».

Визирис со своего места с усталостью следил за тем, как в зал заходят то молодые люди, то зрелые мужчины, то уже почтенные старики. Приветствия перерастали в разговоры о политике и ценах на мировом рынке, о внешней и внутренней торговле и всякой прочей малопонятной туфте, которая забивала эти занудные умы.

Император кинул очередной скучающий взгляд на огромные часы. Уже без трех двенадцать, а значит, пора начинать.

Он кивнул своему личному секретарю — долговязому худосочному мужчине, с реденькой козлиной бородкой и в смешной шапке с кисточкой на лысеющей голове. Тот понял приказ, поэтому поднялся со своего кресла, громко откашлявшись.

— Господа, прошу занять свои места. — Прозвучал его громкий голос, который был не свойственен такой щуплой фигуре.

Император недовольно отметил, что это займет еще несколько минут.

После прозвучавшей просьбы толпа еще громче зашумела, началось неторопливое движение.

Три минуты ушли за это неуклюжей суетой и толкотней, за которой Визирис наблюдал с самым прискорбным видом.

Их, видимо, даже могила не исправит.

Когда же людское море утихло, когда собравшиеся заняли свои места, то все головы повернулись к императору. Ну, за исключением темных. Им вообще можно было смотреть строго прямо, не шевелясь.

Визирис оглядел всех присутствующих, отмечая, что все как один выглядят серьезными и важными. Как же он устал от этих постных лиц…

— Присутствуют все, кроме… Михаила Джелли. В очередной раз. — Проговорил личный секретарь, смотря на почетное место по правую руку императора. — Следовательно, это место автоматически занимает Григорий Грэд. Полковник пятого ранга. Третий человек после императора.