Форумы, блоги, соцсети и другие ресурсы в интернете

Марина придерживалась того же мнения.

Но ее мать решила по-другому: пока квартира не вычищена до блеска и не собрано на стол, соседа приглашать не следует. Мало ли что и где он расскажет о них.

Поэтому звонок в квартире Ильи раздался лишь вечером следующего дня.

На пороге в красивом платье-халате стояла полная пожилая ухоженная женщина с добрым лицом, на котором напрочь отсутствовали тайные мысли.

Илья только теперь рассмотрел ее как следует.

– Здравствуйте, Илюша, – произнесла она мягко, – прошу вас, пойдемте к нам.

Илья вздохнул и пошел за ней, в чём был: в безразмерной несвежей рубахе навыпуск, отвисших шароварах и домашних тапочках.

Квартира встретила его чистотой, уютом и запахами чужой жизни.

В большой комнате был накрыт шикарный стол, за которым сидела Энигма.

Илья присел на краешек стула.

– Угощайтесь, пожалуйста, – над ним нависла Антонина Сергеевна.

– Я не голоден, – сухо сообщил он. – Вы?.. – он щелкнул пальцами.

– Марина, – произнесла она тихо, не сводя с него глаз.

– Знаете… Марина, вы… удалите, пожалуйста, всю свою переписку с данного форума, а я удалю свою, – и забудем об этом! И еще. Пожалуйста, не сообщайте никому обо мне никаких сведений: это может обернуться для вас большими проблемами…

– Хорошо, – прошептала она.

– Да, а… вы пишете еще на каких-то форумах?

– Конечно! Я много где пишу, но не могу же я удалиться со всех?

– Разумеется, нет! Вы должны уйти лишь с тех, где пишу я, – Илья постукивал по столу пальцами.

– Ну хорошо… а где пишете вы?

– Это не важно, меня больше интересует, где пишете вы! – перед Ильей была очередная жертва; не сумев победить ее в виртуальном поединке, он намеревался сделать это в личной беседе.

И тогда очередная победа была бы им одержана!

А побеждать он привык.

– Я? Я пишу на форумах… только как Энигма, на разных форумах… вот на атеистических, например…

– Это я уже понял, – перебил Илья. – А еще где?

– Да как вам сказать… ну, там, где мне становится интересно и я могу хотя бы ощутить ту жизнь! Мне нравится! Ведь я же не могу попробовать это в реале… вот и пишу, – она смутилась.

– А конкретнее? – Илья втягивал носом вкусные запахи; разговор грозил затянуться.

Антонина Сергеевна взяла его тарелку, быстро наполнила ее разными яствами, молча поставила перед ним и удалилась.

Илья выругался про себя: он потреблял только определенную, полезную для здоровья пищу.

– Ну… на форумах археологов, фитнесистов, барефутеров, экстремальных туристов, садомазо, дельтапланеристов, «моржей»…

– Вы купаетесь в проруби? – быстро спросил он.

– Н-нет… – смутилась Марина.

– А зачем пишете туда?! Вы что, археолог?

– Я медсестра. В ветклинике работаю… У вас дома нет животных?

– Только рыбки. Но за ними ухаживает специальный человек.

Илья начинал злиться на себя. Он не привык много говорить, предпочитая переписку. В ней отсутствовал энергетический канал, и не было влияния эмоционального поля собеседника на его организм.

– Чудесно! – оживилась Марина. – А рыбки красивые?

– Красивые… Итак, я не понял, почему вы пишете на чужих для вас форумах?

– Ну… просто я хочу немножко пожить их жизнью… Разве это запрещено?

– И вас не банят за флуд? – брови Ильи поползли вверх.

– А я и не флужу, – насупилась Марина, – я им рассказываю, как… я это делаю, и… мне верят! А еще прошу советов и читаю их впечатления тоже… Очень интересно! Да кушайте уже что-нибудь! А то я не могу есть, а я уже проголодалась, – Марина с жалостью смотрела на блюда.

Илья почувствовал себя странно: эта полная и некрасивая девушка-женщина постепенно выходила из своего тела и, не спросив разрешения, входила в него. Точнее, входили ее поле, ее энергетика, ее взгляд на мир.

– Хм… ну, расскажите мне э-э-э… про садомазо – да так, чтобы я поверил, – Илья, ухмыляясь, решился-таки попробовать салат.

Марина густо покраснела.

– Давайте лучше я… я вам расскажу, м-м-м… как я пою и что чувствую, когда выхожу на сцену!

– Так вы поете? – Илья удивленно поднял глаза от тарелки.

– М-м-м… да! Я уже несколько известна и востребована… А выступаю – в элитных местах… по выходным.

Илья поперхнулся.

– Понимаете… Это… это такое чувство неописуемое! Я когда дома распеваюсь, это одно, а когда я на сцене – совсем другое! Я уже даже когда наряды готовлю, предвкушаю… И волнуюсь всегда – просто жуть! За восемь часов до выступления ничего не ем – только минералку пью. Затем за мной заезжает Витя, и мы несем наряды в машину. Я за вечер меняю их несколько раз!

– Кто такой Витя, продюсер? – Илья смотрел на Марину во все глаза.

– Не-е-ет, это мой… ну, помощник, а продюсер мне не нужен! Продюсер певице для того, чтобы ее «продать», понимаете? Он ломает в ней всё, что только можно, чтобы подстроить ее под требования шоу-бизнеса! Ведь это лишь инструмент в его руках для получения прибыли! Отсюда – бездушные песни и шаблонная внешность… Деньги-то они заработают, и продюсер купит себе очередную дорогую вещь, а у певицы будет изломана психика и изранена душа, которую никакими деньгами не компенсируешь… Я сама себе продюсер – сама придумываю наряды и пишу песни! А еще, – Марина прищурилась, – я выступаю только босиком!

– Зачем? – не понял Илья.

– Ну… просто я люблю ходить босиком, ведь это же очень удобно! Если ходить постоянно и по любым поверхностям, то и снег не покажется холодным! Я босая езжу на машине. Выхожу зимой на заправке, снег жжет ступни, а потом горячий воздух печки их обдувает. Такой кайф, такое счастье!

Илья сидел изумленный. Он уже давно опустошил свою тарелку и не заметил, как она стараниями Антонины Сергеевны наполнилась вновь. Последнюю он не видел. Он вообще ничего не видел, кроме этого сгустка восторженной энергии, который находился перед ним и из которого изливался на него поток благодати.

– Я выступаю в узком кругу, потому что во время выступления я должна видеть глаза зрителей. А они – мои! На большой же сцене я потеряюсь. Кроме того, чтобы собирать залы, сперва нужно раскрутить себя и свои песни на радио и ТВ. А это ж миллионы долларов! Да к тому же, чтобы соответствовать, я должна измениться до неузнаваемости – ну похудеть там, сделать пластику… на что я никогда не соглашусь! Не хочу подтягиваться к стандартам. Ведь главное – это индивидуальность; я нравлюсь себе такая, какая есть… И зрителям тоже. У меня узнаваемый образ! А поскольку я всегда босиком, это тоже меня отличает от других! Я приезжаю и уезжаю босая!

Илья не видел ног Марины; а специально отодвинуться, чтобы посмотреть, он не решился. Но был уверен: они и сейчас босы. А как же иначе?

– Босиком опасно, – только и мог пробормотать он. – Наступите еще на что-нибудь… острое…

– Да, бывало, – веско произнесла Марина. – Ну и что? Просто я не акцентируюсь на боли, не пускаю ее дальше раны – в голову и сердце… Ведь если мысленно сосредоточиться на какой-нибудь части тела и вообразить себе, что она болит, то она же начнет болеть! А я поступаю ровно наоборот! Однажды, – улыбаясь, она положила подбородок на скрещенные руки, – я наступила на сцене на винтик. Для меня это вообще ерунда, и я даже не отбросила его ногой. Но, наступив на него в пятый раз, почувствовала, что он проткнул ступню. Я, конечно, запнулась, но лишь на секунду, чтобы мысленно не пустить боль дальше ноги, и продолжила петь. К счастью, песня оказалась последней, и это была баллада, потому я не танцевала, иначе зрители увидели бы кровь на сцене.

Марина остановилась перевести дух и посмотрела на Илью. Перед ней сидел довольно симпатичный мужчина средних лет с бледной кожей, глубокими морщинами и уже немалым количеством седых волос. Его глаза были посыпаны пеплом. Этот мужчина уже принадлежал ей. Точнее – образу, который она себе создала.

После рассказа его можно было брать «голыми руками»!

Но – лишь виртуальными руками своего виртуального образа.

– Где выступаю? Ну… куда позовут, где хотят меня видеть… Меня, понимаете? А не просто певичку для развлечения, чтобы можно было кушать под музыку… Поэтому я не обслуживаю банкеты, свадьбы и прочие такие мероприятия. Хотя… это тонкая грань. Просто… да, я иду к зрителю, а не он на мой концерт, но, придя туда, я должна чувствовать себя главной героиней… …Правда, однажды, видно, я ошиблась адресом и попала в какой-то ад! Пришлось едва ли не перекрикивать их, давиться дымом, слышать мат и видеть вместо лиц – спины! Затем я пошла к машине с мыслью: вот так – больше никогда! Но, видно, там кто-то сообразил-таки, что певичке надо бы подарить цветы. Я была уже около авто, когда нетрезвый мужчина вынес букет. Скорее всего, это был подаренный кем-то кому-то букет, и я бы не взяла его. Но когда он подошел ближе, то увидел, что я стою босая и в том же наряде, что и на сцене. Он как-то протрезвел, что ли, стал молча открывать и закрывать рот, попытался перехватить букет, но он у него рассыпался, и розы упали мне под ноги. Красные розы на белом – это красиво! Я наступила на них и села в машину. Они потом звонили, извинялись, восхищались и расспрашивали. В общем, расстались друзьями.

– Почему на белом, это же асфальт – или что там было? – Илья застыл с вилкой в руке.

– Да снег это был, зима же, – небрежно махнула рукой Марина.

Илья был поражен. И не только (вернее, не столько) ее внезапным откровением, но и тем, что чувствовал себя необыкновенно! Он хотел есть всякие вкусности (нимало не заботясь об их сочетаемости друг с другом) и слушать это необычное существо, сидевшее напротив.

Хотя бы раз в неделю.

«…Квартира как моя – тысяч на восемьсот. Одна мама?.. Из клиники она может уволиться и готовить мне… а ее выступлениями займусь я! Раз полная – может быть глубокий голос, а босиком – дополнительный шанс выделить ее из толпы певиц. Внешность не ахти, конечно, но с макияжем, в свете софитов… Наверное, ничего, раз ее хотят видеть. Интересно, сколько она берет за выступление? Всех Вить – на хрен… Да, наверное, еще и куча поклонников в забитых соцсетях», – его мозг-компьютер всегда работал в многозадачном режиме.

– У вас, наверное, полно поклонников? – переменил он тему.

– Немного есть, – улыбнулась Марина. – Пятьдесят тысяч подписчиков моих страниц… А еще есть личный сайт и при нём – фанатский форум! Хотя они мне не досаждают, но я их опасаюсь немного… Некоторые фанаты ведут себя неадекватно, и многие артисты их попросту боятся. Но ко мне это не относится… Это у звезд есть такая проблема, а у меня пока нет, слава Богу.

– А может, я хочу называть вас звездой! – ухмыльнулся Илья. – Почему нет?

– Это слово мне не по душе, оно ассоциируется у меня с небесными светилами, которые никогда не приблизятся к Земле ближе, чем они есть! Они холодны и недоступны! Я же – обычная земная женщина, – моментально парировала Марина.

– Да уж… – выдохнул Илья. Он набрал воздуха в легкие и продолжил. – Вот видите, Марина, какая у вас насыщенная жизнь, – начал он назидательно, – и я не понимаю, зачем же вам писать еще и на форуме атеистов, а уж тем более – археологов?!

– Да за тем же самым, за чем я пишу на форумы певиц! Я вот вам это рассказала – и будто сама на сцене побывала… Я же не могу быть… сразу всем, а так… – она смутилась, – так я живу этой жизнью… немножко… это глупо, да? – спросила она внезапно.

– Стоп! Я не понял, это что сейчас было? – на лице Ильи отразилась работа мысли.

– Ну… это просто рассказ, понимаете? Я никогда не пела и уже не буду, а так…

– Так что, вы прямо сейчас всё выдумали, что ли?! – Илья был раздавлен.

– Ну да… а вы ведь поверили? Поверили! – воодушевленно воскликнула Марина. – Вот и там – мне все верят…

Илья откинулся на стуле и шумно выпустил воздух через рот.

«Таких ударов Остап Бендер не испытывал давно».

– А хотите – расскажу, как мы сплавлялись на плоту по сибирской реке? – она, улыбаясь, смотрела на него.

…Марина могла праздновать победу: крепость пала, противник был уничтожен.

– Не-на-до, – по слогам произнес Илья. Он еще не совсем отошел от такой встряски.

– Жаль, – произнесла Марина с видимой досадой. Ей почему-то безумно захотелось рассказать этому странному парню все свои истории, пока он ест приготовленные мамой блюда. Впрочем, почему мамой? Она сама научится хорошо готовить! Просто сейчас этого не требуется, а вот если они будут жить одни… Марина вздрогнула. О чём она думает, господи?! Ей даже стало немного страшно, будто она замыслила что-то худое.

– Послушайте, Марина, – Илья тер переносицу, – а на кой ляд вам этот виртуал? Ну что-то же вполне можно осуществить и в реале! Вы не пробовали?

– Нет… – удивленно произнесла она, – а что можно? Это же всё так сложно…

– Да что тут может быть сложного, чёрт возьми?! – Илья начинал оживать и по привычке перехватывал инициативу. – Ну, пусть геолог – тьфу, то есть археолог, – из вас не выйдет, но ведь научиться петь вполне можно… ну или купаться в проруби, или… вот! Ходить босиком! Тут-то в чём проблема?

– Не знаю, – Марина смутилась; радость победы быстро улетучивалась: она чувствовала, что еще немного – и злобный Хантер (а не вполне себе приличный Илья) снова перейдет в наступление.

Однако резервных батальонов у нее почти не осталось, все воины полегли на поле брани с атеизмом.

И вдруг буквально с небес спустился могучий воин-защитник (посланный не иначе как самим Господом) и поразил врага копьем в самое сердце!

– Я буду ходить босиком, а вы… вы пойдете со мной в храм!

Это был удар ниже пояса.

– Мне было очень интересно вас послушать, – Илья переменил тон; он вновь стал холодным, колючим и отстраненным, даже тембр голоса стал другим: резковатым и неприятным.

Да и сам он изменился в лице.

– Я думаю, мы с вами обо всем договорились , не так ли? Спасибо, всё было очень вкусно, – произнес он дежурную фразу и, не дожидаясь ответа Марины, встал. – Провожать не надо.

А Марина и не собиралась этого делать: на нее вдруг навалилась такая усталость, словно она только что вернулась домой из фитнес-центра после многочасовой тренировки.