Фотограф (СИ)

– Надеюсь, она пройдёт не так, как наша встреча, – хмыкнул я.

– Только не говори, что ревнуешь, – рассмеялась птичка, и я следом за ней.

– Конечно, нет.

Я шлепнул блондиночку по сладкой попке и поехал в студию. Сегодня меня ждала выездная фотосессия – птички в купальниках наслаждались купанием в арендованном бассейне под открытым небом. То, что доктор прописал!

Тут были и блондинки, и брюнетки, и шатенки, и даже одна рыжая! С большой грудью и крутыми бёдрами. Она была невысокой – относительно других моделей – но уж очень сочной. И, разумеется, яркой – ни капли серости! И ни капли скромности.

Мы вернулись в студию под вечер. Снежка в знак протеста сразу ретировалась домой, ну а мы с рыжей птичкой разогрелись прямо на столе ресепшн. Потом я сделал пару интимных фото – для личного архива – потому что есть какая-то особая прелесть в том, как выглядят рыжие во время секса. Словно горят им!

Птичка записала свой номер в мой телефон, но я удалил его через минуту после ее ухода – не хватало ещё память забивать. К тому же на вечер был назначен минет от Лили.

Последующие дни прошли в тумане работы и беспорядочного секса. Я не запоминал имён, не запоминал лиц. Только Снежка и Лиля стабильно мелькали в череде раздвигающихся ножек.

Суббота – вот, что меня тревожило. Встреча с Никитосом на традиционной утренней пробежке. Мне хотелось завалить его вопросами о девушке в сером и в то же время хотелось, чтобы мелкий даже рта не раскрывал на эту тему. Я весь извёлся, представляя один диалог за другим, пытаясь заранее подобрать правильные слова, и от этого бесился ещё больше.

Всего лишь какая-то серая мышка! А я как ястреб всё кружил и кружил над ней, не замечая, что рядом была гораздо более доступная добыча.

В субботу утром я специально выехал с опозданием, чтобы без лишних слов сразу начать пробежку. Но Никитос тоже опаздывал, и я оказался в компании командоса, который сразу поинтересовался:

– Ну что, как дела с Милой?

– Без понятия, – буркнул я, утыкаясь в экран телефона.

– Почему ты отпустил ее с мелким? – не отставал он.

– Да нафиг нужно ещё нянчиться с ней, – грубо фыркнул я. – И вообще, она сама…

– Она сама себя ласкала в твоей постели, брат, – перебил меня командос, и я резко вскинул на него глаза.

– Ты знал?

– Я видел.

В эту секунду мне захотелось придушить его. Как много он видел?! Она ласкала себя под его взглядом?! Или также кончала от его слов, как от моих?!

– Какого черта?.. – прошипел я, но командос лишь рассмеялся.

– Остынь! Я думал там стриптизерша отдыхает, помнишь? Заглянул в спальню, Мила мгновенно накрылась одеялом, но не сложно было догадаться, что она делала пальцами в трусах.

Я рванул на него, зная заранее, что он меня уложит на обе лопатки, что этим действием я выдаю свои чувства, что командос – не тот человек, на которого стоило прыгать с кулаками… Но я все равно это сделал.

Он со смехом блокировал пару моих ударов, а потом, когда я всё-таки достал его своим кулаком, командос в два счета повалил меня на асфальт и, зажав горло в удушающем захвате, четко произнес:

– Ты должен бороться за то, что тебе нужно.

Я хотел фыркнуть. Мне что, снова пятнадцать? И командос снова поучает меня жизни – он, “умудрённый опытом”, семнадцатилетний пацан!

Но вместо этого ответил:

– Мелкий сказал, что она – его родственная душа или типа того. Мол, увидел и влюбился.

– И ты ему поверил?

– Он был убедителен.

Костяныч наконец отпустил меня и поднялся на ноги:

– Я поговорю с ним.

Я встал следом за ним и упёрся взглядом в приближающуюся к нам парочку – Никитос и… да, девушка в сером.

Да что за дерьмо-то!

Мила

Как низко можно пасть? Есть ли предел, есть ли дно у собственной подлости? Наступит ли однажды такой момент, когда я просто не смогу опускаться ниже в своих глазах, или это будет происходить вечно? Всё больше и больше ненавидеть себя, всё больше и больше потворствовать своей ужасающе-развратной натуре?

Это было похоже на двойную жизнь. Или скорее на жизнь двух разных людей. Днём – я “милая” Мила, которая общалась с Никитой, готовилась к разводу и думала о будущем и об учебе. А ночью… ночью к совсем не милой Миле приходили постыдные мысли, и она занималась тем, чем не занимаются приличные девушки. И это со спящим в соседней комнате парне! Который очевидно надеялся на что-то с моей стороны, но вместо этого лишь его брат властвовал в моих ночных фантазиях. Лишь его руки, его глаза, его тело. Его движения, его слова – и вот я уже сдавленно стонала, желая большего, сгорая в этой жажде, умирая от невыносимой потребности.

Возможно ли, что это побочное действие таблеток Эрика? В минуты слабости я всё списывала на них. Но в глубине души я знала, дело всё-таки не в том препарате, дело во мне и в Егоре. В том, чего между нами не было и в том, что было.

Я уверяла себя, что для него я была лишь очередной “птичкой”, ничего не значащей девушкой. Что у него, наверное, была та Лиля или ещё кто-то. Что такому, как он, не подходила такая, как я… такая никакая. Такая блеклая. Такая серая. Такая пустая.