Фотографии 10 на 15… (сборник)

– Да, сорок пять – это не шутки! Не каждая баба доживет до такого возраста при такой проклятой бабьей жизни!

Маша, Светина дочь, выглянув из комнаты, сказала сдержанно: «Здрасьте, теть Наташ…» и дверь закрыла. И Света, слыша это тихое приветствие и тихий стук двери, подумала: «Их величеству это не понравилось! Дал же бог дочь – прям из института благородных девиц, сама воспитанность и смирение! Нет, чтобы выйти, нормально с человеком поздороваться, посмеяться… Нет, ей не до гостей, тем более не до Натальи, с ее простотой. Конечно, она ведь у нас особенная, не как все. У нее все не как у людей. Это мать у нее – обычная, простая женщина, и подруга у матери такая же. Хотя, между прочим, у них обеих университетское образование!..»

В последнее время она каждый раз, когда думала о дочери, чувствовала настоящее раздражение – тоже мне, небесное создание, от земли оторванное!.. От мужа ушла – видите ли, разлюбила, ошиблась, не тем он оказался человеком. Другого, нормального мужика, которого Светлана ей предлагала, отвергла. Все ждет любви какой-то неземной, нереальной… Харчами перебирает, сама не знает, чего хочет…

И, пока накрывали они с Наташкой стол, пока доставала она приготовленные к этому дню салатики, нарезки – все в маленьких салатницах, на маленьких тарелках – куда им, двоим, много? – Света продолжала с раздражением думать о дочери. Могла бы выйти, с ними, двумя тетками, посидеть по-человечески, поболтать, мужиков пообсуждать. Винца бы рюмку выпила, глядишь – и настроение поднялось бы, а там – и в жизни бы что-то изменилось.

Но Машка никогда – с самого детства – не принимала участия в их с Наташкой посиделках. Даже когда была она маленькой и Наташка приходила в гости, не хотела она с ними за столом сидеть, в свою комнату уходила. Когда стала подростком – с нескрываемым осуждением смотрела на стандартный этот накрытый стол: несколько салатиков, несколько тарелочек с сыром-колбасой, неизменная бутылочка-другая вина, тортик. Все, как всегда, при их привычных встречах. И по взгляду Машкиному было видно, что не одобряет она ни встреч этих, ни дружбы, ни бабьих посиделок, которые всегда были похожи одна на другую: выпили, побазарили, мужиков пообсуждали, переживаниями своими, обидами поделились, чаю с тортиком выпили, сетуя, что килограммы набирают от тортиков этих вредных. Все как всегда. Не могла Машка понять по молодости своей, что во встречах этих – пусть обычных, понятных – получали они, две одинокие женщины, друг от друга что-то важное, нужное. То ли поддержку. То ли участие. То ли просто возможность выплеснуть недовольство своей женской судьбой…

Подруги закончили приготовления, уселись за стол, Наташка, подняв бокал, произнесла громогласно:

– Ну, подруга, как говорится, чтобы ты и дальше цвела и пахла!

Они выпили, закусили салатиком, обсуждая, правда ли, что майонез – «легкий», которым Светка салаты заправляла, – на самом деле легкий и не такой вредный, как обычный? И, сойдясь на том, что все одно – вредный это продукт, жирный, калорийный и для них неподходящий, продолжили с аппетитом есть салат.

И только чуть насытившись, Наташка сказала:

– Ну что ж, теперь перейдем к подаркам.

После этих слов она, как фокусник, со словами «алле-ап!» достала из сумки конверт, положила на стол и с загадочным видом произнесла:

– Вручаю тебе, подруга, редкий подарок. Думаю, тебе понравится…

И видно было, что самой Наташке скорее хочется подарок этот Светке показать, но она конвертом этим перед ее лицом помахала, потом – руку с ним за спину завела и сказала таинственно:

– Веришь, подруга, я, когда это обнаружила, сама щенячий восторг испытала… Думаю, ты меня поймешь!

И Светлане конверт этот торжественно вручила.

А та на мгновение даже помедлила, перед тем как открыть его. Действительно какое-то волнение испытала она: что там? Уж если Наташку так пробрало, это о многом говорит…

Света конверт открыла, заглянула в него и увидела там фотографию какую-то, старую, это было видно по ее выцветшим краям с мелкими заломами. И она осторожно достала ее двумя пальцами и посмотрела, в первый миг даже не поняв, ни кто, ни что на ней изображено.

Наташка молчала – видно, ждала реакции. А Света, испытывая волнение, вглядывалась, узнавала и не узнавала – фонтан какой-то, группу женщин в рабочих костюмах, косынках…

Фонтан показался ей каким-то ненастоящим, старым, давно не видела она таких фонтанов, разве что в кино, в какие-то стародавние времена. И тут ее осенило, как вспышка в сознании блеснула – да это же киностудия! Это же они в павильоне на киностудии!