Фотография Архимеда

Андрей шагнул через порог и очутился в светлой небольшой комнате, посреди которой стоял письменный стол, заваленный книгами и бумагами. Кроме письменного стола в комнате было еще два стула. На один из них старик сел сам, другой придвинул Андрею.

— Садись, парень. Я тебя давно жду. Почему опоздал?

— Кого ждете? Меня? — удивленно спросил Андрей.

— Тебя, конечно. Кого же еще? — развел руками старик.

Жест получился у него театрально, немного напыщенно.

Ничего не понимая, Андрей сел. Старик внимательно осмотрел его со всех сторон, смешно наклоняя голову.

— Ничего, — сказал он. — Таким, примерно, я и ожидал тебя увидеть. Ну что, милорд Эдуард, мой принц? С чего тебе вздумалось шутить надо мною такие печальные шутки, надо мною — твоим добрым отцом-королем, который так любит тебя?

Андрей открыл рот, но слова так и не дошли до языка, застряв где-то в горле.

— Так-так-так, — произнес старик. — Увы, я думал, что слухи не соответствуют истине, но боюсь, что ошибся.

Он тяжело вздохнул и ласково обратился к Андрею;

— Подойди к отцу, дитя мое. Ты нездоров?

— Ч... что такое? — обалдело спросил Андрей.

Старик пожал плечами.

— Неужели ты не узнаешь своего отца, дитя мое? — сказал он. — Не разбивай моего старого сердца, скажи, что ты знаешь меня! Ведь ты меня знаешь, не правда ли?

Он протянул к Андрею правую руку. Пальцы ее дрожали.

— Я пришел к вам... по одному делу, — сказал Андрей, чувствуя, как противные холодные мурашки побежали вниз по спине.

— Знаю, — сказал старик. — Верно. Это хорошо. Успокойся же, не дрожи. Здесь никто не обидит тебя, здесь все тебя любят. Теперь тебе лучше, дурной сон проходит, не правда ли? И ты опять узнаешь самого себя — ведь узнаешь? Сейчас мне сообщили, что ты называл себя чужим именем. Но больше ты не будешь выдавать себя за кого-то другого, не правда ли?

— Я... за кого-то другого? — пробормотал Андрей, думая, что дурной сон, о котором упомянул старик, не проходит, а наоборот, только начинается.

— Ну? — грозно спросил старик: — Чего же ты молчишь, несчастный?

Андрей поднялся со стула. Голова у него кружилась, ноги противно вздрагивали.

— Можно мне уйти?

Старик тоже встал. Лицо у него было недовольным.

— Уйти? Конечно, если ты желаешь. Но почему бы тебе не побыть здесь еще немного? Куда же ты хочешь идти?

— Это мое дело, — сказал Андрей и шагнул к двери.

Старик загородил ему дорогу.

— Э, нет. Так просто ты не отделаешься. Если хочешь заниматься, то заниматься нужно по-настоящему. Ты забыл слова? Я могу напомнить тебе. После слов «Куда же ты хочешь идти?» ты должен смиренно потупить глаза и ответить: «Возможно, что я ошибся; но я счел себя свободным и хотел вернуться в конуру, где родился и рос в нищете, где поныне обитают моя мать и мои сестры; эта конура — мой дом, тогда как вся эта пышность и роскошь, к коим я не привык...» Тут ты должен с мольбой сложить руки ладонями вместе и жалостно воскликнуть: «О будь милостив, государь, разреши мне уйти!»

И только сейчас Андрей все понял. Страх разом отлетел от него, и он засмеялся, сначала тихо, потом все громче.

— Чего ржешь? — нахмурился старик. — Перестань!

— Подождите, — сказал Андрей, вытаскивая из портфеля блокнот. — Мы оба ошиблись. Вы — Миронов?

— Предположим, — сказал старик.

— Михаил Антонович?

— Так.

Андрей заглянул в блокнот.

— Скажите, шестнадцатого октября вы брали в городской библиотеке книжку «Путь марсиан»?

Старик посмотрел в сторону и подергал себя за мочку уха.

— Брал.

Андрей вынул из блокнота фотографию.

— Это забыли вы?

Старик взял снимок и начал его разглядывать.

Он относил его подальше от глаз, наклонял голову то вправо, то влево.

Он прищуривался и откашливался.

— Здорово сфотографировано! — сказал он наконец. — Первый раз в жизни вижу такой крупный план. Что это за кратер?

— Эратосфен.

— Красавец! А освещенье-то какое! Какой рельеф!

— Снято на десятый день после новолуния, вблизи терминатора, — сказал Андрей.

Старик посмотрел ему прямо в лицо.

— Ты специалист?

— Нет, — сказал Андрей. — Я в седьмом классе.

— Нет, ты специалист, это говорю я. Редкие люди знают, что такое терминатор и какой вид имеет кратер Эратосфена на десятый день после новолуния. Но зачем ты принес эту фотографию мне?

— Я думал, что она ваша.

Старик положил ему руку на плечо.

— Нет, парень. Не моя. Я астрономию знаю только из фантастических книжек. Моя слабость — драма. Извини, что я сразу взял тебя в шоры. Тут мне должны были одного парнишку прислать на проверку. Из драмкружка. На роль малолетнего принца Эдуарда. Я думал, что ты — это он. Сразу начал тебе реплики подавать. Смотрю — ты сначала растерялся, а потом даже побелел...

Он хлопнул Андрея по плечу и захохотал.

— Ты мне нравишься, парень, — сказал старик, насмеявшись досыта. — Хочешь к нам в драмкружок? Сейчас мы «Принца и нищего» ставим, а потом такие будем пьесы отмахивать — держись!.. Ну, решай!

— Нет, нет, — испугался Андрей. — Я не могу... сразу несколько дел. У меня все вечера заняты...

Старик кивнул на блокнот, который Андрей держал в руках.

— Астрономия?

— Да, — сказал Андрей.

— Увлечение сильное?

— Да.

— Ночи не спишь, все время думаешь, волнуешься?