Фотография на память

Перед ней стояла молодая женщина в черной броне с тяжелой снайперской винтовкой в руках.

Она обвела взглядом валяющиеся в лужах разноцветной крови трупы и под хлопок исчезнувшего купола упала на колени, разревевшись. Ни на что большее сил у неё просто не осталось.

Юни

Юни раздраженно смотрела на взахлеб рыдающую азари и решала, как быть дальше. С одной стороны, надо побыстрее убираться отсюда (и из этого коридора, и с этой станции), с другой — было бы неплохо расспросить девчонку, узнать, что она не поделила с этой пятеркой и кто они вообще такие.

Не то чтобы ей было интересно, но информация лишней не бывает.

Наконец, решив попробовать совместить первое со вторым, — то есть убраться отсюда, а девчонку расспросить по дороге, — Юни достала из наплечного кармана платок и протянула его азари:

— На, утри глазки, высморкай носик и пошли.

Не дождавшись никакой реакции, пожала плечами:

— Ну, смотри сама, я тебе не нянька, — и отправилась дальше по коридору, на ходу складывая винтовку и убирая её за спину.

Буквально через десяток шагов её догнал всхлипывающий голос:

— Подождите. Пожалуйста.

Юни остановилась и, обернувшись, выжидающе посмотрела на девчонку.

Та метнулась в сторону, вытащила из-за какой-то кучи маленький рюкзак и, шарахнувшись по пути от скорчившегося в луже желтой крови батара, подбежала к ней.

Увидев этот «забег», Юни только тяжело вздохнула:

— Девчоныш, тебе лет-то сколько?

— Д-девяносто восемь.

То есть семнадцать-восемнадцать, если «на наши деньги» — прикинула она.

— И как только тебя мама отпустила?

У успокоившейся было азари опять подозрительно заблестели глаза.

— У меня нет мамы, — глухо проговорила она. — Мы жили на Тессии и, когда началась высадка жнецов, мама отправила меня в эвакуацию на Цитадель, а сама осталась. Она у меня десантница. Была.

Юни снова достала платок, вручила-таки его девчонке, утиравшей ладошкой набегающие слезы, и уже мягче произнесла:

— Ладно, пойдем, пока дружки этих — она кивнула на трупы, — не набежали.

Затем развернулась и быстрым шагом двинулась по коридору.

Девчонка покосилась назад, вздрогнула и заторопилась вслед за ней.

— А здесь ты как оказалась?

— Я на Цитадели была, в лагере беженцев. Когда жнецы и туда пришли, началась паника, все метались, никто ничего не понимал. А тут ещё станция закрываться стала. Нас в ближайший транспорт запихнули и отправили побыстрее. У ретранслятора бой был. Наверное. Я не знаю, мы в трюме сидели, ничего не видели. Страшно было очень, — чуть слышно добавила девчонка.

Потом, тряхнув головой, продолжила:

— На какую-то станцию прибыли, там сказали, что небольшими группами будут отправлять в слабозаселенные колонии. А тут пришло сообщение с постов, что в системе появились жнецы. И опять паника, все бегают, опять в транспорт. И на другую станцию.

А потом ретрансляторы сломались, и мы на какой-то шахте застряли. Там тесно было очень. Мы сидели и сидели. Тихо было, только голодно. Гидропоника на триста разумных рассчитана, а нас там больше тысячи собралось, наверное.

А когда ретрансляторы заработали, нас просто выгнали. Сказали, что война кончилась. Нам восьмерым старый челнок дали. Мы на нем хотели в центральные миры вернуться, но он старый совсем был и сломался. Хорошо хоть до терминала в системе дотянули. Там все переругались, что дальше делать, а потом как-то разошлись кто куда.

Под этот сбивчивый рассказ они вышли в район доков и Юни остановилась, раздумывая, что делать дальше со своей случайной попутчицей.

Та, заговорившись, чуть не налетела на неё, покрутила головой и, поняв, что уже пришли, быстро закончила:

— А сюда я с одним торговцем батаром прилетела, он тут срочный товар взял и сказал, что вернется за мной, как разгрузится. И вот… — девчонка замолчала, явно не зная, что ещё сказать.

Юни достала сигарету, прикурила и хмыкнула:

— Когда?

— Ч-что, извините?

— Когда вернется, спрашиваю.

— Позавчера, — девчонка, посинев, отвела взгляд.

— Угу. А те пятеро? — Юни качнула головой в сторону коридора, из которого они вышли.

Та смутилась ещё сильнее.

— Я… я там ночевала. В этом проходе не бывает никого обычно, а в нишах трубы климатической системы проложены, они теплые, на них спать можно. И до доков недалеко. А эти меня выследили, и…

— Доков… — протянула Юни. — То есть ты ждала, когда тот торговец вернется?

— Ну, да, — едва слышно пролепетала азари, опустив голову.

— Понятно. — Юни действительно было все понятно. Торговец, угу. Батар. Девчонке ещё повезло, что сейчас, после войны, богатеньким снобам было как-то не до изысканных развлечений и спрос на рабынь упал.

Но это ладно, а вот ей-то что теперь делать с этим чудом? Юни, в который раз вздохнув, взглянула на девчонку:

— Денег у тебя, как я понимаю, нет.

— У меня двадцать восемь кредитов на унике.

Ну да, могла бы и не спрашивать.

Приняв решение, она в пару затяжек докурила сигарету, машинально оглянулась в поисках мусоросборника и, чертыхнувшись, запустила окурок в ближайшую кучу мусора.

— Ладно, пошли.

— Куда?

— Подвезу тебя в центральные миры. Мне все равно туда надо — закупиться кое-чем, и вообще… Есть дела.