– Доброе и тебе, Курт, – взгляд Мары застыл на одной из фотографий: девочка сидит на качелях, взгляд уставлен на нее. Но девочка не улыбается, она явно не хочет этого делать. Мару пробрал озноб: она только сейчас поняла, что девочке холодно. Она в легком летнем платье, в носочках и сандаликах. Ее ладошки придерживают полы платья. Две косички смещены влево. Девочка пытается улыбнуться, чтобы не расстроить фотографа, но у нее ничего не получается.
– Але, Мара, ты тут? – голос ничуть не изменился. Словно ему было все равно, разговаривают с ним или нет. – Ты не опоздаешь на работу?
– Да, тут. Нет, мне сегодня можно задержаться, вчера долго работали. Знаешь, весь этот бум по перемещениям. Народ словно с ума сошел.
– Ну ты ведь этого хотела, верно, – говорящий явно улыбался.
– Ну, – девушка помедлила. – Да, но они не осознают, что месяц фотографии отнимает у них год жизни здесь. Понимаешь? Люди хотят получить желаемое здесь и сейчас, прожить несуществующую жизнь в красивой картинке, чтобы потом коротать ее в одиночестве и сожалениях.
– Сожалениях о чем, Мара? Народ торопиться жить – вот и всего.
– Да, но ведь картинка – это не его жизнь. Это навязанная реклама.
– А вот тебе не все равно? Ты повышаешь свое мастерство, неплохо зарабатываешь, работаешь с самим Магом. Вот тебе не все равно на людей?
Девочка с фото заплакала. Беззвучно, без слез. Но Мара это отчетливо поняла. Она зажмурилась. Когда девушка вновь открыла глаза, слезы девочки высохли. Она вновь смотрела на Мару своими темными глазами.