Фотография в профиль

— Его следовало бы четвертовать, — нервно заметил человек, отсидевший благодаря таким нацистам, как Баумфогель, четыре года в гитлеровских лагерях. — Смертный приговор за всё, что он сделал? Да это сущий пустяк!

На следующий день к десяти часам утра, когда возобновилось судебное разбирательство, зал вновь был переполнен. Среди публики появилось много адвокатов, которые, как правило, делами своих коллег не интересуются.

— Обвиняемый, вам понятно обвинительное заключение? — спросил председатель.

— Да, понятно.

— Признаёте ли вы себя виновным? — прозвучал главный вопрос процесса.

— Нет, не признаю!

— Обвиняемый, вы не хотели бы что-нибудь добавить в пояснение своего ответа?

Врублевский, он же Баумфогель, подробно рассказал о своём детстве, единоличном хозяйстве, которое вёл его отец, описал родную деревню. Затем коснулся карательных действий фашистов, свидетелем которых он оказался. Однажды майским утром отец отправил его в соседний лес за хворостом. Оттуда он услышал шум колонны подъезжавших грузовиков. С опушки леса наблюдал, как гитлеровцы окружают деревню. Вскоре раздались выстрелы, душераздирающие крики людей. Он увидел огонь, безжалостно пожирающий дом за домом. Весь день и всю ночь он пролежал в густом кустарнике и лишь на следующий день набрался смелости войти в сожжённую деревню, в которой не уцелел ни один человек, ни один дом. Полубесчувственного от горя и ужаса хлопца подобрали среди пепелищ жители соседней деревни, один из местных крестьян приютил его в своём доме. Но он боялся укрывать у себя человека из Бжезницы. Пареньку вручили буханку хлеба и посоветовали ему идти в Люблин, где проживали его оставшиеся родственники.

Свой путь в Люблин он также описал со всеми подробностями. Указал названия деревень, которые встречались на пути. Назвал фамилии тех, у кого останавливался на длительный или кратковременный постой. Потом подробно рассказал, как встретил партизанский отряд поручика Рысь. Перечислил все боевые операции этого небольшого отряда и все стычки с гитлеровцами, включая самую последнюю, когда командир и большинство партизан отряда пали смертью храбрых в неравном бою. Уцелевшие пробились в яновские леса, но вскоре вооружённые формирования АК были практически разгромлены. Ход этих трагических боёв обвиняемый описал с мельчайшими подробностями.

Последняя часть биографии включала в себя историю о вступлении в Войско Польское в Люблине, бои на Черняковском плацдарме в Варшаве, прорыв укреплений Поморского вала и овладение городом Камень Поморский. Здесь, обороняя взорванный гитлеровцами пивоваренный завод, обвиняемый получил очень тяжёлое ранение и на этом закончил боевой путь.

Я вновь повторяю, подчеркнул обвиняемый, — что я не Рихард Баумфогель и никогда не руководил гестапо в Брадомске.

Председатель судейской коллегии извлёк из папки с документами фотографию, на которой Рихард Баумфогель допрашивает одного из заключённых, и показал её подсудимому.

— Вам знакома эта фотография?

— Я её видел. Она взята из книги Юзефа Бараньского «Я пережил ад и Освенцим». Пан прокурор во время допроса сообщил мне, что этот снимок находился в архиве Главной комиссии по расследованию гитлеровских злодеяний в Польше. Эта фотография и послужила причиной моего ареста.

— Обвиняемый, чем вы объясняете огромное сходство между вами и эсэсовцем, изображённым на ней? Кстати, оно подтверждено результатами специальных экспертиз.

— Это просто совпадение.

— Высокий суд, — вмешался Рушиньский, вскочив со своего места, — защита не подвергает сомнению результаты обеих экспертиз, но считает, что мы являемся свидетелями уникального случая: найдены два человека с одинаковым строением черепа, что, естественно, выражается и в огромном сходстве черт лица.

— Этого не может быть, — бросил реплику с места прокурор Щиперский. — Как не может быть двух людей с одинаковыми отпечатками пальцев.

— Вы говорите так убеждённо, пан прокурор, потому что, вероятно, обследовали четыре с половиной миллиарда людей, населяющих земной шар? — ехидно спросил защитник.

В зале раздались смешки, которые моментально смолкли, как только председатель протянул руку к колокольчику.

— Обвиняемый, когда у вас появилось характерное родимое пятно на щеке? — спросил один из заседателей.

— Оно было с самого рождения.

— У гестаповца на фотографии абсолютно такое же родимое пятно. Это, по-вашему, тоже совпадение?

— Без всякого сомнения.

— Я бы ещё поверил, что можно обнаружить людей с одинаковым строением черепа, но ещё и с одинаковыми родимыми пятнами на правой щеке… Обвиняемый, чем вы объясняете такой феномен?

— Затрудняюсь ответить на ваш вопрос, — с горечью произнёс Врублевский. — Знаю только одно: я не Рихард Баумфогель.