Фоторобот

Тот садист, который вершит справедливость, это я. В четверг я снова возьмусь за дело. Никто никогда меня не поймает.

Зорро.

Глава VII

На Севастопольском бульваре Жильбер остановил свою машину у еще открытого магазина, где продавалась спортивная одежда. Не выбирая, он купил шорты, рубашку в красно-синюю клетку и пару сандалий.

Затем он направился на Северный вокзал и остановил свою машину на автостоянке на одной достаточно тихой улице. Полиция ее там сразу не обнаружит, а потом, возможно, решит, что Жильбер удрал на поезде на север или за границу.

В машине ему пришлось выполнять сложные гимнастические упражнения, чтобы снять брюки и натянуть шорты. Свои ботинки он поменял на сандалии, оставил на себе свою спортивную куртку и с рюкзаком на плече и с брюками в руках удалился в опускавшуюся ночь. В этих шортах ему казалось, что он голый и привлекает к себе внимание… Он сбросил брюки и ботинки в сточную канаву.

Чтобы скрыть, насколько это возможно, черты своего лица, он надел очки в роговой оправе, которыми пользовался для чтения. После этого, закурив сигарету, он взял такси, которое только что высадило у вокзала двух пожилых женщин.

— Вокзал Монпарнас, — сказал он шоферу.

Машина тронулась. Водитель курил зловонную сигару. Не оборачиваясь, он спросил:

— Ну, как турпоход, нормально?

— Да.

— Вы где были?

Водитель думал, что Жильбер возвращается из кемпинга с Северного вокзала. Ему надо было бы придумать какое-нибудь место, куда ходят поезда этого направления. Почти наобум он ответил:

— В Крёйе.

— Хорошие там места?

— Да еще пока ничего.

На Монпарнасском вокзале Жильбер поинтересовался расписанием поездов, вывешенным в зале. Он знал, куда ехать. Когда у него появилась мысль убежать от неприятностей и осложнений, которые ему сулило возможное полицейское расследование, он сразу же подумал о том месте, куда когда-то ходил со своими друзьями Жераром и Паскалем каждую неделю в турпоход. В то время никто из них не был богат, передвигались они на велосипедах, а Рамбуйе было не просто приятным местом, но и находилось достаточно близко от Парижа, так что, выехав в пятницу вечером около шести часов, они успевали до темноты поставить палатку.

Следующий поезд уходил в 20.35. Жильбер будет на месте в 21.15. Как раз успеет дойти пешком до леса и поставить палатку. Ему еще нужно было купить себе поесть и что-нибудь для освещения.

Было шесть часов. Он взял билет второго класса и вблизи от вокзала купил несколько бутербродов, бутылку минеральной и карманный фонарик с батарейкой.

Он сел в поезд, который был почти пустой, и пристроился в уголке. В тот же миг беспокойство охватило его.

«Все сочтут мой побег как признание мною своей вины», — поразмыслив минуту, он пожал плечами. Полиции придется туго, проверяя всех тех лиц, которые, как и он, имеют сходство с фотороботом убийцы. А он, Жильбер Витри, уважаемый гражданин, в конце концов вправе уехать куда-нибудь, не ставя никого в известность! Ему часто приходилось отсутствовать по несколько дней при подготовке репортажей о шахматных турнирах где-нибудь в провинции. Разве накануне он не получил приглашение на такой турнир в Лиможе?

Как только прибудет на место, он напишет Клотильде.

«А для чего? Потому что она меня считает виновным!»

Убаюкиваемый покачиванием поезда, он нашел удовольствие в мрачной мысли о том, что между ним и Клотильдой все кончено навсегда. Но где-то в глубине души он хорошо знал, что она по-прежнему его любит, а он ее. Так в чем же дело?

Неожиданно он принял жесткое решение вернуться в Париж и явиться к полицейским, ведущим расследование этого убийства. Может быть, даже он мог бы подать в суд на газету и потребовать возмещения убытков за нанесенный ему этим фотороботом ущерб. Он улыбнулся. Он не мог подать в суд на своего собственного патрона.

Парочка влюбленных проскользнула в купе. Девица захихикала, увидев голые ноги Жильбера, который почувствовал себя очень неуютно. Да, он возвратится в Париж и пойдет все объяснить. Он вдруг больше не понимал, что за паническое настроение заставило его сбежать. Когда он расскажет эту историю своим двум друзьям, они вместе посмеются над этим чудным поступком.

И все же, если он пойдет в полицию, его будут допрашивать, продержат там двадцать четыре часа, устроят ставку с официантом из ром-бара, с рисовальщиком-вьетнамцем…

И что тогда? Официант заорет: «Это он, я в этом уверен, клянусь!» И художник скажет то же самое. И как Жильбер ни доказывай свою невиновность, как ни кричи, что нельзя считать человека преступником лишь за то, что он посидел вечером на террасе кафе и выпил стаканчик, никто ему не поверит!

Он поступил с безрассудной неосторожностью, снова придя на ту террасу. Естественно, что официант, у которого перед глазами стоял фоторобот и который ему неизбежно напоминал Жильбера, поскольку в прошлый четверг он подавал ему пунш, вновь увидев Жильбера, логически установил сходство! Теперь Жильбер сбежал.