Фотостудия

Максим, надув губы, стоял возле газовой плиты с поднятой чайной ложкой в правой руке и бегал глазами по кухне.

– Лад-но, – сказал он, – Обойдусь.

Положив ложку на стол, он вышел из кухни. Алевтина Ивановна посмотрела ему вслед и перевела грозные глаза на Женю.

– Какая у него работа? Мазюльки свои мазюкать? – снисходительно спросила она.

Женя вспыхнула. Её лицо стало не менее грозным, чем у Алевтины Ивановны. Всё-таки она была её дочерью.

– Что плохого в том, что он занимается любимым делом?! Что плохого в том, что ему на Душе от этого хорошо?! – воскликнула она.

Алевтина Ивановна отвернулась к окну, задрав подбородок.

– Ничего… Только денег это не приносит.

– Приносит! – выпалила Женя.

– Мало! Лучше б нормальным делом занялся. Как Виктор. Он ведь предлагал, я знаю, – сказала Алевтина Ивановна таким тоном, будто всё ещё можно было устроить, и с надеждой посмотрела Жене в глаза.

Виктор, старший брат Жени, владел мастерской по производству мебели. Женя фыркнула, встала из-за стола и, сложив руки на груди, сделала круг по кухне. Остановившись возле плиты, она оперлась на неё и посмотрела в окно. Вздохнув, покачала головой и посмотрела на маму.

– Ну, что ты всё: «Виктор! Виктор!» У него ведь тоже не всё сразу получилось. Забыла, сколько он всего начинал? И только, когда нашёл то, что ему действительно понравилось, сразу всё заиграло, – сказала Женя.

Алевтина Ивановна гордо подняла подбородок, отодвинула чашку с чаем и встала.

– Спасибо, доченька. Хорошо посидели. Можешь не провожать, – сказала она деловым тоном и гордо прошагала из кухни в коридор.

Женя почувствовала, что её выдавили, как лимон. Тяжело вздохнув, она опустила голову.

– Ну, мам, – позвала она и поплелась следом.

Но Алевтина Ивановна была проворной женщиной. Несмотря на свои года, она ещё многим молодым могла дать фору. Поэтому, когда Женя доплелась до коридора, то застала там только хлопнувшую дверь. Вздохнув, Женя ватными руками задвинула щеколду, выключила свет и, вернувшись на кухню, плюхнулась на табурет. Положив руки на стол, она поставила средний палец правой руки в точку между бровями и стала водить им по кругу, закрыв глаза.

На кухню, осторожно ступая по полу босиком, зашёл Костя. Осмотревшись, он сел на табуретку и взял шоколадную конфету с мармеладом.

– А что, бабушка уже ушла? – спросил он и положил конфету в рот.

Женя продолжала водить пальцем по кругу, не открывая глаза. Ей казалось, что в такт её движениям глухо гудело что-то непонятное и неизвестно где находящееся. Когда палец шёл вверх, гул становился тоньше и громче, когда вниз, грубее и тише. Как будто доносился из какой-то трубы, заваленной землёй.

– Да, уже ушла, как видишь, – пробормотала Женя.

Костя почесал подбородок и натянуто вздохнул.

– Что-то быстро, – сказал он.

– Она это умеет, – ответила Женя.

С чего всё началось в этот раз? Как-то – хлоп! – и всё, уже ругаемся. Как так всегда происходит? Женя вздохнула. И ведь дуться будет. Переживать. Обижаться. И на меня, и на себя, и на Максима. Да все под раздачу попадут. Папа наверняка уже огребает. Может, за ней пойти? Или вечером? Хотя, можно и завтра утром. Да, завтра утром лучше будет. К этому времени она уже должна успокоиться. Женя убрала палец, открыла глаза и посмотрела на Костю.

– У вас уроков нет? – спросила она.

Костя, развалившийся на табуретке и дрыгавший правой ступнёй, остановился.

– Есть, – протянул он, крутя головой, как будто пытаясь хрустнуть шеей. – Сейчас перерыв просто. Через час будет математика. Если она в этот раз сумеет выйти в онлайн, – добавил он, улыбаясь.

Женя кивнула и встала.

– Отлично. Тогда собирайся, нужно в магазин сходить. За пятнадцать минут успеешь, тут недалеко, – сказала она.

Костя опустил голову и кисло вздохнул.

Глава 3. Песок

За окном автобуса валил сильный дождь. Иногда капли бились об него с такой мощью, что, казалось, ещё чуть-чуть и оно треснет. Люди на улице пытались как-то спрятаться, но даже те, кто взял с собой зонтик, коих было меньшинство т.к. по прогнозу в ближайшие три дня дождь не передавали, не могли избежать участи быть промоченными с ног до головы. Капли, разбиваясь об асфальт, отлетали обратно вверх и в разные стороны и, если присмотреться, можно было заметить, что люди передвигались по улице в толще воды, словно рыбы в аквариуме.