Фраер

Как ударил Майк Тайсон. Как провёл бой Хаккан Брок.

Когда Черник разговаривал со мной, мне хотелось загнать ему в бочину заточку. Или расписать мойкой. Потому что он постоянно становился в стойку, делая вид, что хочет пробить мне печень.

Был он выше меня ростом, шире в плечах и судя по тому, как упорно пытался доставал всех, уже на пути в больничку.

В тот день Виталька притащил откуда-то «Сникерс», а я самодельным ножом резал его на четыре части. К слову, до этого я никогда «Сникерс» не пробовал. Когда я сел, их ещё не было.

Черник сидел на своей шконке и фиксировал все движения по бараку, сопровождая их своими хриплыми комментариями:

-На этапе мы вора, а на зоне повара.- Это он про нас. Пронюхал уже сука, что мы съезжаем на расконвойку.

Я сделал вид, что не слышу.

Черник не унимался- Сегодня повара, а завтра пидора!

Я встал. Лезвие скользнуло в рукав. Тяжёлая волна ударила в голову и разом пропали запахи и краски. Ощущения времени и реальности исчезли. Слились в одну точку, под кадыком Черника. Достал тварь. Один удар и всё.

Я спросил медленно выговаривая слова.

-Ты кого-то конкретно имеешь в виду, Игорь?

Наверное на моём лице было написано, что сейчас у меня упадет планка. Со мной такое бывало. Последние три года жизни не благоприятствовали укреплению нервов.

Скандал был не нужен никому, и Чернику в первую очередь. Кроме того, он собирался на УДО. Черник сжался.

-Да нет, Лёха. Это я так к слову. Срифмовалось как-то.

Когда я отходил от него, услышал негромкое с места, где спал дядя Слава.

-Ты бы поаккуратнее с метлой, Игорёк. Дерзкий фраер пошёл нынче. Может и заколбасить!

* * *

Ровно через неделю я и Женька заехали на расконвойку. Я- завхозом, Женька — шнырём.

Мы были с ним одного роста. Я старше на десять лет. Женька, был наглее, вспыльчивее, жёстче. Работяги его побаивались. Периодически он вел себя чрезвычайно дерзко и необдуманно..

Я был слабее физически и, надеюсь, чуточку разумнее. Но иногда я завидовал его бесшабашности, злости, наглости.

В нашей комнате стены обклеены хорошими обоями. Стояла нормальная оконная рама с двойными стеклами. Кроме тумбочек были еще разные встроенные ящички, антресоль, закрывающийся шкафчик для вещей и одежды при входе. Стояли две кровати, нормальный стол.

Колобок прямо с утреннего просчёта бежал к нам и падал на мою шконку.

Виталик оформлял документы на право работы за зоной. Жизнь налаживалась. Но возникла проблема. Вернее две.

Первая заключалась в том, что Колобка подстерегал Борисюк. В каждое его дежурство, Мишку по громкой связи вызывали на вахту и он долго стоял в клетке при ДПНК. До тех пор, пока я, либо Женька не приносили в надзорку пачку сигарет с фильтром. На третий или четвёртый раз я психанул:

-Мишаня, чего то дороговато обходится мне удовольствие каждый день видеть твоё лицо. Реши вопрос с мусорами.

-Как? -Спросил Колобок.

-Как, как! Напиши Борисюку заявление, что обязуешься докладывать ему всю информацию обо мне!

В общем эту проблему решили. Вторая была проще.

Днём, когда мужики уходили на работу, в отряде нужно было наводить порядок. Я не мог заставить своего семейника ползать с тряпкой.

Первую неделю Женька приводил мужичков, давал им чай, сигареты. Были в лагере такие, кто за плату не считал для себя зазорным работать на кого то. За несколько сигарет можно было найти человека на атас, для того, чтобы куда-нибудь сбегать, помыть полы или даже постирать бельё.

Но стояла необходимость обзавестись постоянным помощником.

Через неделю решили и эту проблему.

Зайдя в отряд я увидел молодого пацана, лет восемнадцати. Он стоял в проходе, где раньше жил Сеня. Рядом с его ботинками натекла лужа от растаявшего снега. Рома Аракелян, маленький носатый армянин, бил пацана по заднице тапком.

Рома, как и все кавказцы, отличался гипертрофированным самомнением.

Слыл человеком пьющим и нервным. Находясь на химии, по пьянке подрезал кого- то перочинным ножиком. Но несмотря на «бакланскую» статью считал себя в жопу блатным.

Я смотрел на молоденького зэка, испуганного, дрожащего с тонкими детскими губами. Дышал он нервно, затравлено, словно пойманный с сигаретой отличник.

-Последний раз спрашиваю, малой. В жопу дашь или мать продашь? - Вопрошал Аракелян.

Я подошёл, встал рядом.

-Беспределишь, Рома? Неужели не знаешь, - жопа не дается, мать не продается.

Ара удивился.- Эй! Чего лезешь в чужой базар?

Я пожал плечами- Смотри... Я предупредил...Узнает дядя Слава. Попадёшь в непонятное...Как Сеня.

Аракелян бросил тапок на пол, отвернулся к стене. Пробормотал на армянском:

-Лавит беране куннем.

Я пытаюсь найти правильные слова.

-Как тебя зовут?

-Владиииик! - Тянет отличник, готовый расплакаться.

-Никогда не позволяй своей жопе рассчитываться за то, что сделали твои руки и голова.— Я замолчал, соображая, как это лучше объяснить недорослю, подыскивая для этого более понятные и убедительные слова.