Фраер вору не товарищ!

Как только бабахнули выстрелы и просвистели пули где-то совсем рядом, чиркнув по крыше, Махров оторвал взгляд от габаритных огней «мерседеса», словно выстрелы его разбудили, и посмотрел в зеркало заднего вида.

— Мать честная! — удивился он. — Глянь, Витек, вся городская мусорня собралась! Я так и знал, волчара этот не только сволочь, но ещё и стукач. Надо было его сразу кончить, ментяру этого! Прав ты был, сынок. Вот что значит, старость! Становлюсь сентиментальным, как женщина. Не могу человека шлепнуть, рука не поднимается. Пора, видать, мне на покой. А, как считаешь?

Витек сидел на заднем сидении бледный и застывший, как мумия, закрыв глаза и изредка тихо постанывая. Видно, он то и дело терял сознание от резкой боли, когда машину подбрасывало на ухабах. Вся его правая рука и сидение были залиты кровью, вытекающей толчками из открытой раны. Он приоткрыл глаза, обернулся назад, насколько это ему удалось.

— Сволочи! — еле слышно проговорил он. — Всех кончу! Дай мне пушку, Сергеич. Щас буду отстреливаться.

— На, держи. — Махров кинул ему на сидение «беретту».

Витек взял её левой рукой, положил на правое плечо, направив ствол назад, но не смог держать руку, сбросил на колени.

— Черт, рука болит! Кость задета. Ничего не получается. Какая боль! Зачем ты меня взял, Сергеич? Оставил бы дома. Я их завтра всех…

— Завтра мы с тобой будем уже в могиле, сынок, — пробормотал Махров. — А сейчас нам надо обязательно поймать этого ублюдка. Поймать! Сначала кончим его, а уж потом возьмемся за ментов.

Машину подбросило на очередной колдобине, и Витек взвыл от боли.

— Останови, Сергеич, я вылезу. Не могу больше! Высади меня!

— Да ты что! Не могу же я бросить раненого на поле боя, — резонно заметил Махров. — Ты уж не обессудь! Придется потерпеть. Впрочем, если хочешь, можешь на ходу спрыгнуть.

Он азартно засмеялся и вдавил педаль газа. Вот она, настоящая охота, в которой уже все перепуталось — кто охотники, кто дичь, сам черт не разберет. Что там по белкам стрелять — никакого интереса. Вот когда ты волк, гоняющийся за жертвой, и на тебя самого идет облава, тогда и проявляются настоящие звериные инстинкты.

Расстояние между джипом и «мерседесом» не сокращалось, как бы не ревел многосильным движком «лендровер», но он приклеился прочно, и Андрею казалось, будто джип подталкивает их, чтобы им вместе уйти от ментов. Но это ему только казалось. На самом деле Махрову сейчас было глубоко начхать на ментов, на это ничтожное препятствие на пути к главной цели — уничтожению своих недавних «друзей», превратившихся в злейших врагов. Так всегда бывает в мире, где живут одни шакалы. Каждый только выбирает для себя, к какой стае ему примкнуть в данный момент. И если в другой стае рвут большие куски, перебегает туда, перегрызя перед этим своих сородичей.

Машины шли по середине дороги, обгоняя редкие попутки и сталкивая их на обочину. Встречные сразу слетали в кювет, истошно сигналя на излете.

Ночь выдалась темная, бледный свет луны прятался за облаками. В непроглядной тьме слышался только рев двигателей, и били вдаль огни фар.

Костя во все глаза смотрел на дорогу, азартно вцепившись в руль. В эти мгновения для него не существовало ничего, он видел впереди только два красных пятна, и выжимал из своей «девятки» последние силы. Писк мобильника вернул его к действительности. Костя раздраженно выхватил трубку из внутреннего кармана пиджака, нажал кнопку прослушки.

— Костя, уйди в сторону, ты нам мешаешь, — услышал он голос полковника. — Мы проводим задержание, а ты путаешься под ногами. Вернее, под колесами. Уходи, и мы начнем стрелять. А то уйдут!

— Не могу, Аркадий Михалыч. Я должен его взять. Это вопрос чести! Я его привез сюда, я его и повезу обратно. Волков — мой!

— Он в какой машине?

— В первой. В «мерседесе». Я его успел разглядеть, когда он вылетел на меня.

— А кто во второй?

— Махров за рулем. Второй сзади, его телохранитель, но он то ли пьяный, то ли раненый. Все время заваливается. Там в доме были выстрелы. Но кто в кого стрелял, я не успел разузнать. Вы берите их, а с Волковым я сам справлюсь. Я с ним уже познакомился.

— Много на себя берешь, старший лейтенант! — огрызнулся Самохин. — Будем брать всех скопом. Только бы они, собаки, притормозили. На наших железяках их не догнать. Дали вперед сигнал гаишникам. Может, выставят пикет, если проснуться.

В последней машине — микроавтобусе сидела группа захвата, крепкие ребята в камуфляже, с короткими автоматами, они спокойно посапывали носами, опустив головы на грудь. Им вся эта гонка до фени, самая работа начнется, когда машины захватят. А сейчас дергаться, лишний раз нервы трепать.