Фраер вору не товарищ!

Махров вдруг совершенно ясно понял, что началась война, что совсем скоро будет ещё кровь, будут ещё трупы, и победит в этой войне тот, кто выстрелит первым и не промахнется. Потому что холостой выстрел будет для стрелявшего последним.

Он, Махров, должен сделать этот выстрел и обязательно попасть, чтобы остаться в живых. И самым лучшим выстрелом будет выстрел в спину, оттуда, откуда его никто не ждет. Это должен быть такой выстрел, которого никто не услышит. Беззвучный, незаметный, исподтишка, когда жертва даже не догадывается, что в неё выстрелили. Когда тот, кого убрали, ещё жив, но уже никто - просто не существует, как личность. И Груздя нужно уничтожить так, чтобы он сам не понял, что уничтожен. Только недалекие люди идут напролом, достают стволы и палят во все стороны, не разбирая, кто свой, а кто враг. Люди с головой поступают незаметно. Когда он сделает свой выстрел, никто даже не поймет, что произошло, но результат будет аховый - такого не достичь ни пулей киллера, ни килограммом тротила. Какой это будет выстрел, он решит потом, когда получит весь компромат на себя и на остальных. Возможно, он просто сдаст Груздя братве, чтобы самому не марать об него руки. Махров решил ускорить события и не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

На экране плыли кадры похорон. Серьезные лица мужчин, опущенные головы, зажатые в кулаках жухлые цветы. Всхлипывающие женщины, утирающие платочками глаза. Гроб с телом и открытой крышкой на краю могилы. Голос Махрова за кадром, произносящего последнее слово.

- Смотрите внимательней, - сказал Самохин. - Среди этих скорбных лиц лицо убийцы. Конечно, у него на лбу не написано об этом, мы можем только гадать. Костя, ты у нас самый проницательный. Если не угадаешь, тоже неплохо. Но за правильный ответ звездочку обещаю.

Костя подсел поближе к телевизору, уткнулся в экран. Сурков и Тарасенко тоже пододвинули стулья. Если зашел разговор о звездочке, можно и поднапрячь интуицию. Конечно, определение преступника в толпе непричастных - это гадание на кофейной гуще, но вглядеться в лица подозреваемых не помешает. Вполне может случится, что зрительный образ наложится на вещественное доказательство, и личность заказчика установить будет проще.

- Ну, я думаю, он не будет смеяться и хлопать в ладоши, - предположил Костя. - Попробует сохранить присущее моменту выражение лица. Может, наоборот, будет плакать навзрыд. Вот, смотрите, мужик платком глаз вытирает. Кто это такой?

- Гречихин, - подал голос Сурков. - Кажется, он директор мебельной фирмы. Не, этот из сочувствующих. Вернее, из солидарных. Если начали директоров отстреливать, то у него тоже очко не железное. Себя жалеет.

- Вон баба ревет, - заметил Тарасенко. - Может, она? По прикиду богатая. Запросто может киллеров нанять.

Самохин нацепил очки, пригнулся к экрану.

- Ну-ка, Костя, прокрути назад.

Костя нажал кнопку на пульте, прокрутил кадры в обратном порядке. Женщина сначала утирает глаза, потом плачет. Костя нажал стоп-кадр.

- Нет, вряд ли, - высказал сомнение Самохин. - Это искренние слезы. Понимать надо. Видать, одна из его подружек. Вон их сколько! Правда, женщина может искренне плакать по любому поводу, даже от радости.

- Как на подбор! - заметил Костя. - Где же он таких красавиц-то брал? Я сколько по улице хожу, все какие-то замызганные домохозяйки попадаются. Даже не с кем познакомиться.

- Дурак, такие по улицам не ходят, - мрачно проговорил Сурков. - Шел бы в ГАИ "мерседесы" останавливать. Вот с такой бы и познакомился. Она бы тебе вместо штрафа на заднем сидении...

- Отвлеклись от темы, - прикрикнул Самохин. - Давайте о женщинах в нерабочее время. Что вот это за ребятня? Что это ещё за партия бритоголовых?

- Шестерки Груздя. Вот этого, мордатого, - Сурков показал пальцем на экране. - Такое умиление у него на лице, словно он не на похоронах, а на собственной свадьбе.

- Кто это такой? - поинтересовался Тарасенко.

- Пора бы знать, Тарасенко, - нравоучительно заметил Костя и нажал стоп-кадр. На экране застыло пухлое лицо Валеры. - Валерий Притыкин. Авторитет. Косит под бизнесмена. Чем его фирма занимается, одному Богу известно. Или черту. Больше известен под кличкой Груздь. Не сидел. Поэтому у нас на него ничего нет. Даже отпечатков пальцев. Но все знают, что он полгорода держит. Рестораны, торговые фирмы, притоны. Вроде и наркоту. Мне про него один человек все рассказал. Перед тем, как его отправили вот на это самое кладбище.

- Между прочим, Груздь через наркоту мог быть связан с Горбуновым, сказал Сурков. - Может, он его и...

- Здесь все с Горбуновым были как-то связаны, - заметил Самохин.

- А вот вам и купец! - радостно сказал Костя и присмотрелся повнимательней.