Фрагменты

Света подняла трубку. Шипение и потрескивание.

– Алло?

Вдруг Свете стало страшно. Сон. Звонок, будто с того света. Она уже пожалела, что не оставила Алису, когда из трубки на фоне щелчков и стонов (человеческих стонов?!) раздался женский голос:

– Я же тебе говорила, что он будет моим…

– Кто это? – едва слышно произнесла Света.

– Свет, ты чего? – голос сестры. – С тобой все в порядке?

Света отстранилась от трубки, потом снова прижала ее к уху и произнесла:

– Не знаю, мерещится всякое.

– Может, я приеду?

– Да нет, не стоит.

– Ты меня пугаешь.

Я сама себя пугаю, подумала Света, а вслух сказала:

– Все нормально. Ложись уже спать.

– Обязательно. Ну, ладно, я тебе завтра позвоню. Или приеду. Спокойной ночи.

– Спокойной.

Света положила трубку. Ощущение тревоги не уходило. Будто она на самом деле слышала эту девицу, терроризирующую их до смерти Саши. Нет, ерунда. Показалось.

Света отключила телефон. Так будет лучше. Она прошла в ванную. Открыла краны и начала раздеваться. Юбка и кофточка упали на пол.

Он мой!

Странно жуткое ощущение, как в кошмарном сне. Света залезла в ванну. Закрыла краны. Тепло воды успокоило ее. Она легла и закрыла глаза. Тишина убаюкивала. Только из крана капала вода. Кап. Кап. Вдруг слабый всплеск, будто в воду упало что-то увесистое. Резиновая игрушка?

Света открыла глаза. Напротив нее в ванне сидел обнаженный Саша! Он смотрел на нее и улыбался. Она вскочила, поскользнулась и, сорвав штору, плюхнулась в воду. Саша исчез.

Когда она выбралась из ванны и обмоталась полотенцем, в зале зазвонил телефон.

Наверное, снова Алиса. Вот неугомонная.

Но когда она вошла в комнату, ее сердце замерло, а потом перешло в галоп. Провод был выдернут из телефонной розетки, как и тогда, когда она уходила в ванную. Но аппарат продолжал звонить.

Когда же это все закончится?

Она подошла к телефону и медленно подняла трубку. Руки тряслись. Света поднесла трубку к уху.

– Света, Светочка. Это я!

Она знала, что это он. Именно поэтому она закричала.

– Света, мне очень плохо без тебя.

– Перестаньте, я прошу вас – перестаньте!

В трубке раздалось потрескивание и шипение.

– Теперь он мой!

– Света, это я, Саша. Я… я… здесь.

Света заплакала.

– Света, я тебе не говорил…

На другом конце провода слышалась возня, будто Саша с кем-то боролся. – Ты мой! – донеслось до Светы.

– Светочка, милая, – снова заговорил Саша. – Светочка, я тебя очень люблю.

– Я тебя тоже очень…

Света не договорила. В трубке наступила тишина. Она расслабила руку и уронила трубку. Света словно в трансе развернулась и пошла к ванной. Слезы заливали лицо.

Я люблю тебя.

Она вошла, попробовала воду. Остыла. Света не соображала, что делает. Как будто ее кто подталкивал извне. Вынула пробку. Вода начала уходить. Света завороженно наблюдала за образовавшейся воронкой. Слезы высохли.

Вставила пробку и включила горячую воду.

Когда она садилась в ванну, обжигая кожу, она поняла, зачем это делает.

Я тебя тоже очень люблю. Вот что она хотела сказать. Как редко при жизни мы говорим эти слова своим близким. Вот что она хотела сделать.

Она взяла лезвие. Повертела его в пальцах, наблюдая за бликами от лампы.

Я не отдам тебя этой стерве!

Порезала левую руку.

Я буду с тобой!

Переложила лезвие в начавшую слабеть руку. Лезвие выскальзывало, но она все-таки порезала и правое запястье. Лезвие упало в уже подкрашенную кровью воду. Света откинулась назад и закрыла глаза. Она улыбнулась.

Он мой!

Света приготовилась к встрече.

Следы

Следы были везде. На кухне, в коридоре; шли на улицу, огибали дом, и… Сегодня они заканчивались у забора Надежды Аркадьевны. Влажные следы появлялись в промежуток времени от четырех до семи утра. Может, даже с шести до семи, потому что ни впитаться, ни высохнуть не успевали. Точнее Александр сказать не мог. Странное дело, следы всегда начинались в одном и том же месте. У его спальни. Будто кто-то появлялся у двери из ниоткуда, из воздуха и шел гулять по дому. Из воздуха? А может, из его комнаты? Тогда это было не только странно, но и жутко. Следов к комнате не было, только от нее. Значит, кто-то был в ней. Был в ней вместе с ним. Сашу передернуло. Не нравилось ему подобное соседство. Оно его пугало.

На пятую ночь Александр решил проследить за «соседом». До часу ночи Саша продержался вполне стойко. Кофе с корицей и телевизор с «Уральскими пельменями» вроде бы удерживали его сознание «на плаву» реальности. Но часам к трем кофе и телевизор, сговорившись, только усыпляли. В три сорок три Александр сдался.

Проснулся он в собственной постели, в одежде поверх покрывала. Чертовщина какая-то! Александр не был аккуратистом, но в его насыщенной всякими излишествами жизни все-таки присутствовали некие очень простые правила. Одно из них – раздеваться и расправлять кровать перед сном.