Фрагменты

Миша взял сумку и выудил пачку «Дон Гуан» из бокового кармана. Она была пуста. Он посмотрел на коробку – 20 шт. Когда? Он за несколько дней проглотил двадцать таблеток? Член снова встал и начал подрагивать, будто выпрашивая «корма». А корм для него секс. Чем больше, тем лучше.

Отрежь его!

Отрежь на хер свою кочерыжку!

Миша пытался мыслить здраво. Все ли так плохо? Все, потому что его мысли то и дело сбивались на секс. Воспоминания о сексе с уже больной Мариной, об изнасиловании Люды; сожаления о том, что не было возможности трахнуть Людку, лежащую без сознания на тротуаре; фантазии о сексе с медсестрой – сначала со Светочкой, а потом с безымянной, что чуть-чуть страшнее. Черт! Он даже смог нафантазировать, что насилует бабу Надю – консьержку со второго подъезда дома-кукурузы на Вешняковской улице.

Дон Гуан! С членом жизнь напополам.

Это не так! Член своей вибрацией и зудом, похотью и неразборчивостью захватил весь его разум, иногда только позволяя взглянуть на события здраво. Скоро и эта милость закончится. И он, не осознавая, что делает, побежит по городу, размахивая хером.

Отрежь его!

Миша посмотрел вниз. Он так и не оделся после принятия душа. Прибор распух и покраснел, головка блестела. Решено. Он прошел на кухню, взял нож для хлеба, взвесил на руке – не годится. Поставил на место, взял для мяса. То, что надо. Михаил был полон решимости. Сейчас ему казалось, что он сможет расплющить его даже молотком для отбивных.

Так ему казалось.

Он сел на клеенку, расстеленную на полу. Схватил пульсирующий член левой рукой, а правой зажал нож. И не смог больше ничего сделать. Ничего. Зуд то пропадал, то появлялся, но желание с кем-нибудь заняться сексом только нарастало. Миша направил нож на собственную плоть и дернулся. Отпустил член и взглянул на левую руку. Большой и указательный пальцы были в крови. Сама же рана находилась между ними. Порезался. Миша отбросил нож и заплакал. Ему нельзя выходить из квартиры.

Лучше я умру от голода, чем дам хотя бы еще раз насытиться этому чудовищу!

Конев прошел в спальню. Начал открывать тумбочки, комод, шкаф. Он выбрасывал содержимое на пол, пустые ящики – в сторону. Наручники были под трусами в комоде. С удлиненной цепочкой в розовом искусственном мехе. Они купили их с Людкой, когда пытались вызвать эрекцию собственными силами. Теперь с их помощью он будет сдерживать ее.

Михаил отодвинул кровать и подошел к батарее. Постоял какое-то время без движения. На удивление, мысли о сексе не появились. Он думал, что это навсегда, что он умрет от голода в собственном дерьме. Нет, это обман. Раздались два щелчка, и Миша опустился на пол. Его трясло от напряжения. Он снова заплакал. От обиды. Он не дал себе ни единого шанса. Отрезать член болезненно, но не смертельно. Миша понял, что все-таки пошел на поводу у собственного полового органа. Член не дал себя отрезать.

Миша потерял счет времени. Открыв глаза, зажмурился от яркого света. Он не мог сообразить, где находится. Но воспоминания минувших дней тяжелым грузом легли на его плечи. Миша осмотрелся. Розовые наручники, батарея. Он попытался встать, но не смог. Все тело онемело.

Первую язвочку он увидел у пупка. Размерами с пятирублевую монету и уже покрытую коричневатой корочкой. Миша не знал, сколько времени уже прошло и через сколько он будет покрыт весь этой коркой. Конев перевел взгляд на половой орган, который стоял как часовой. Ему показалось, что член увеличился в размерах. Такое было только после секса. Будто эта гребаная сарделька действительно насыщалась женщинами.

– Кого ты здесь трахнул без меня, а? – хриплым голосом спросил Михаил. – Кого ты еще убил, ублюдок?!

Конев нервно хохотнул и откинул голову назад, к стене.

На самом деле вариантов немного, подумал Миша.

Опустив взгляд на пенис, Конев не поверил своим глазам. Головка, разбухшая до размеров мандарина, медленно поворачивалась к нему. Мочеиспускательное отверстие задрожало, начало открываться. Миша дернулся, пытаясь сорвать наручники с трубы. Из открывшегося отверстия на него смотрел налитый кровью зрачок. Мишу будто парализовало – он, не шелохнувшись, смотрел на вдруг появившийся внутри члена глаз. Отверстие закрылось, а потом снова открылось. Член моргал и смотрел единственным глазом на человека.

Когда пенис моргнул снова, вместо зрачка внутри оказались зубы. Острые, словно иглы.

Я не порезался, зачем-то подумал Миша. Это меня покусал собственный член.

Член бросился вперед и укусил Мишу в живот. Конев ничего не чувствовал. Ничего.

– По крайней мере, я не умру от голода, – улыбнулся своим мыслям Михаил. – Меня сожрет член.

Кровь брызнула ему на лицо, и он очнулся.

Крови было слишком много. Миша пришел в себя. Вытер правой рукой лицо. Попытался встать и понял, что наручников на руках нет. Он сидел на окровавленной клеенке. Нож лежал рядом с его обрубком. Он все-таки отрезал себе член, а остальное привиделось?