Фрай Уэнсли – экзорцист

— По всей видимости нападение диких зверей или одного зверя. Хотя до сих пор такого не наблюдалось, чтоб лесные твари выходили на открытую дорогу и загрызали нескольких людей. Бывало, что пропадут несколько кур или наивная коза сорвется с поводка, но людей — никогда. Это происки нечисти, не иначе.

— Вы сообщили об этом миссис Марот, хотя понимаю, как ей сейчас нелегко.

— Да, она готовится к похоронам, а тут такое… — мистер Стоксон замялся. — Я хотел, чтобы это сделали вы, преподобный Уэнсли, все таки вы священник.

Фрай наклонил голову и потупился, безрадостно разглядывая окровавленные травинки, его не покидало ощущение, что он является первопричиной всех несчастий этой семьи. Сначала фермер Марот становится жертвой вселения и после сражения с Фраем, лежит бренным телом. Теперь работники, взявшиеся его сопровождать — погибли столь жестоким образом. Как посмотреть в глаза бедной вдове и сказать, что во всем происходящем он виновен не по собственному умыслу. Но его совесть не позволяла отступить, уж лучше принять грудью вперед все оскорбления от бедной женщины, нежели трусливо прятаться за спиной. Он поблагодарил мистера Стоксона и поехал сообщать безрадостную новость. Ноша его была нелегка, но Грэг Хэнкинс приободрил преподобного отца, сказав, что на все воля Божья.

Вдова храбро приняла эту новость, не впала в истерики, коими обычно славился женский род. Но взглянула на преподобного отца такими сухими глазами, сколько боли было в этих бескровных белках. Уэнсли не мог выдержать подобного взгляда, опустил голову, ощущая себя хуже убийцы, когда тому пришлось встретиться с родными убиенных им жертв.

— Рэсли и Марк выросли на ферме, — ответила женщина, хотя голос ее предательски дрожал. — Стали мне сыновьями, потому что своих детей Бог нам не дал. Они были исполнительными, не пили, слушались в меру и уважали нас с Майклом. Сегодня я похороню всю свою родню и останусь одна, оплакивать мужчин. Мне придется нелегко, наверное, продам ферму, уеду, только я не знаю, куда мне ехать. Святой отец, скажите, за какие такие грехи я расплачиваюсь?! Почему именно мой муж и мои «сыновья» расплатились за грехи, которых не совершали? — она отвернулась, не в силах больше справится со своими слезами. Фрай не мог ее утешать, как поступил бы другой священник — назидательными речами, сухими тезисами из Библии о всепрощающем терпении. Он не был настолько бесчувственным ко всему, к чему был причастен напрямую. Как объяснить этой женщине, что если бы в его власти было хоть немного изменить ход истории, он бы поступил иначе.

Домой священник вернулся полностью разбитый, ни о каком званом ужине и речи не было. Он шел от мистера Хэнкинса пешком, вдыхая вечерний воздух Дарквудса, с тяжелым камнем на сердце, готовый кинуться ничком в какой-нибудь проулок и заплакать, подобно мальчишке. Только крупицы уважения к себе, еще сдерживали этот необдуманный порыв. В его пасторе был разожжен свет, близкие дожидались Фрая; как приятно иметь родных, которые подставят свое плечо. Он вошел тихонько, стараясь не привлекать особого внимания. Но тут же подбежала испуганная Мария, сбивчиво объяснила, что уже вся округа знает о случившемся. Приходило множество людей, говорили и интересовались. Приезжал мистер Батлер лично, соболезновал, когда пришлось перенести приглашение. В гостиной его встретила встревоженная Фрейлин, которая упрекнула лишь в том, что он не попросил его сопровождать и дядя, который и не думал уходить. Служанки уже готовили комнату для него на втором этаже.

— Вы не возражаете все, если я побуду один в своем кабинете, мне нужно подумать о случившемся.

— Они отомстили тебе — не добрались лично, решили свести счеты с бедными смертными, — спокойно сказал Эдвард. — И так будет теперь постоянно, все ближе и ближе зло подбирается к тебе, Фрай.

Преподобный Уэнсли рассмеялся, и смех его был наполнен горечи, смахивал на хихиканье сумасшедшего:

— Может объявить им войну? — поинтересовался он у родственника. — Прекрасная мысль, возьму крест и серебряный нож и пойду убивать.

— Война и так стоит у тебя на пороге, милый племянник. Но так безрассудно бросаться в лапы врагу. Ты можешь умереть всегда, сдаться ты успеешь, но не лучше бы это сделать с пользой. Потому что, если ты сгинешь, враг никуда не денется, и наступят времена еще суровее для этих людей. А ты подумал о своих близких, коими действительно дорожишь?

Фрай осекся и взглянул на побледневшую Марию и молчаливую Фрейлин. Эти люди верили ему, и его заботила их судьба, особенно сестры, как близкого человека. Эдвард медленно прошелся по гостиной и заметил:

— Судя по всему, это был вызов тебе. Они ждут ответный шаг. Противник, как ты заметил, терпеливый и расчетливый. Нам нужно предусмотреть их следующие шаги. Они рассчитывают, что ты, обуреваемый муками совести, отправишься к ним в логово и там сгинешь.

— Как мне поступить? Оставить все как есть? Ты же знаешь, я не могу, мне так тяжело было взглянуть в глаза этой женщине, будто я сам убил ее родных, сам занес меч над их головами.