Фрай Уэнсли – экзорцист

Когда пастор с семьей вступил в зал, там было полно народу. Мария поначалу немного робела от такого количества глаз, ее изучающих, но Фрейлин подтолкнула подругу, посоветовав держать нос по ветру и никогда не опускать, сама дама тоже пребывала в восторге, давным-давно она любила подобные мероприятия. Чтобы показать подруге, как надо вести себя в обществе, она подошла и поздоровалась с миссис Хэнкинс, поговорила с ней о принятых вещах — величине залы, количестве приглашенных, какие чудные вокруг наряды, и как рада она видеть жену привратника в добром здравии и веселом настроении.

— Ты должна подходить к представленным тебе друзьям и разговаривать с ними. С не представленными не говори — это нарушение этикета, — посоветовала опытная компаньонка молоденькой девушке.

Фрай был знаком почти со всеми и разговаривал часто, но в основном здоровался, заговаривал о здоровье и погоде, нескольких общеизвестных речах и удалялся к другим. А вот бедняжка Мария могла только приседать в реверансе и робеть. Знакомые сами к ней потянулись, миссис Батлер первой заметила молоденькую мисс и пошла к ней навстречу:

— Я так рада вас видеть в полном здравии, — произнесла она, обращаясь к семье пастора. — Так давно с вами не виделась, все эти дела, Фортрайд меня никуда не вывозил, а сегодня такое чудное мероприятие.

Тут же подоспели двое ее сыновей, Джордж прямо расцвел, увидев, как преобразилась Мария, как красиво алели ее щечки. Он вежливо поклонился, девушка сделала реверанс:

— Разрешите пригласить вас на первые два танца? — без заминки произнес молодой джентльмен, дама немного смутилась, но одобрительно кивнула.

Потом они поговорили в общей компании, но Мария не проронила и двух слов, опустив глаза в пол от смущения. Ей прощали подобное поведения, ссылаясь на то, что девушка просто не бывала никогда на балах. Впрочем, остальные собеседники довольно свободно разговаривали и шутили. Батлер был в ударе, рассказывая все курьезные ситуации, связанные с подготовкой, его жена уточняла, какие ей пришлось давать распоряжения, и как она долго примеряла наряды. Преподобный Уэнсли рассказывал, как ему пришлось непростительно задержаться, из-за того, что у некоторых дам была заминка с выбором ленточек, Фрейлин тоже отшучивалась, Эдвард чуть не затеял с Фортрайдом шуточный спор, Эндрю принялся быть судьей. А Джордж все время любовался смущенной Марией, даже не пытаясь ее разговорить.

— Почему ты такая молчаливая? — тихонько спросила ее Фрейлин, стоило им ненадолго остаться наедине. — Эти люди вхожи в наш дом постоянно, и раньше ты не была такой молчуньей.

— Я испытываю нынче муки, — проронила Мария. — Я не могу, как и прежде, общаться с Джорджем, ибо вижу в этом неподобающее нарушение: мы из разных кругов, нам никогда не светит быть вместе, так зачем же так крепко друг к другу прикипать.

— Ты намекаешь на то, что однажды он примерит титул виконта?

— Именно, а виконты женятся на знатных и родовитых невестах, я ему не чета.

Фрейлин мягко пожурила подругу, понимая, что зерно истины в ее словах неоспоримо: молодые люди уже очень увлечены друг дружкой, а если дойдет до помолвки, согласится ли мистер Батлер на столь опрометчивый брак, это же мезальянс? Она вспомнила свой печальный опыт, ей пришлось выйти замуж за человека родовитого и богатого, ведь она тоже была дворянкой.

— И все же, ты уже приняла приглашение, и тебе придется потанцевать с ним.

— Я и потанцую, но молча и безразлично, буду стараться, — на глаза навернулись слезы, но девушка постаралась их спрятать.

Скоро заиграла красивая музыка, кавалеры поспешили к своим приглашенным дамам и Джордж подошел к Марии. Она не смотрела на молодого человека, чтобы не прочесть в его глазах что-то очень опасное для ее трепетного сердечка. Он пытался заглянуть в глаза, пытался успокоить, потому что пока он рядом, о ней никто не заговорит плохого. Этого и боялась Мария, что Джордж будет постоянно рядом, как же тогда ей держать положенную дистанцию? Это был веселый деревенский танец, его разучивали в пансионах, но Мария много не знала, часто путалась, кавалер поправлял ее, направлял и все равно любовался, даже когда у девушки получалось не очень хорошо.