Фракс. Том 2

— В качестве глав безопасности, разведки и магических исследований вы все провалились. От тебя, Фракс, пользы, как от одноногого гладиатора. Даже не верится, что я все время на тебя полагалась. Ирит Победоносный — у моей бабушки было больше волшебной силы, чем у тебя, а ведь она применяла магию только на кухне. А тебе, капитан Ханама, добрый совет: прекращай слоняться по лагерю, якобы добывая сведения, и займись чем-то и впрямь полезным, например поиском Дизиз. Или еще ты бы могла, наконец-таки, установить расположение оркской армии. Если только не желаешь, чтобы они провальсировали сюда, не подняв тревоги, и не перерезали всех нас во сне.

Никто не отвечает. Похоже, сказать тут нечего. В течение всего разноса Макри торчит сзади с самодовольным видом. Для нее было неприятной неожиданностью, что Лисутарида накидывается и на нее.

— Не вижу причин, чего ты так собой довольна. Не очень-то ты отличилась, когда мы посетили оракула, нет, что ли? В противном случае Ибелла Ливневый Град, возможно, не погибла бы. А в следующий раз, когда легат Апирои и этот проклятый богами генерал-епископ возжаждут моей крови, не могла бы ты чуток поднапрячься и удержать их подальше от меня? Конечно же, если только ты не предпочтешь пьянствовать с Фраксом. Может, он бы тебе и дива раздобыл. Почему бы вам всем просто не присоединиться к нему в его фургоне для небольшой приятной вечеринки, пока я тут рву жилы и руковожу армией, в то время как глава оркской Гильдии колдунов делает из меня полную дуру?

Макри лишается дара речи. Возникает неловкая пауза, пока Лисутарида не приказывает нам убраться из ее шатра. Мы, толпясь, выбираемся наружу. Охрана, которая, наверное, слышала каждое словечко, глумливо скалится нам вслед. Дру поднимается на ноги и плетется за нами, когда мы уходим.

— По-моему, это было несправедливо, — довольно подавленно говорит Макри. Никто более не раскрывает рта. Не многого тут скажешь. Мы расходимся по своим дорогам. Не могу поверить, что наш военный вождь упрекала меня, будто я бесполезен, как одноногий гладиатор. Едва ли ожидаешь, что благородная глава Гильдии волшебников станет изъясняться на таком языке. Возвращаясь в фургон, я погружен в раздумья и до удручения трезв. Симнийское пиво на деле не такое уж и хорошее. Выветривается напрочь слишком быстро.

Анумарида Громовая Молния сидит с вожжами в руках, повозка медленно катит вперед, когда армия вновь продолжает путь. Приветствует она меня лишь для виду. Сомневаюсь, что она восхищается капитаном Фраксом хоть немногим больше Лисутариды. Я решаю прикорнуть на какое-то время. Возможно, меня посетит вдохновение, когда я высплюсь. Прежде чем отхожу ко сну, на меня обрушивается мысль. Стараюсь выкинуть ее из головы. Мысль никуда не девается. Издаю проклятие и сажусь. Припоминаю времена, когда бывал в Маттеше с Гурдом. Этот никчемный симниец Колбеши тоже там ошивался, обманом получая свой кусок хлеба, корча из себя наемника. Лет двадцать уже минуло с того. Может, больше. С нами был еще один тураец. Полдакс. Здоровенный мужик с секирой. Я ни разу о нем не задумался за прошедшие годы, пока Колбеши не напомнил. Не знаю, что с ним сталось после той кампании. Что-то не дает мне покоя. Что же? Трясу головой и оглядываюсь, разыскивая пиво. Ничего нет. Будь проклята эта война.

Еще одно имя всплывает у меня в голове. Полдий. Лисутарида сказала, что отца Тирини звали Полдием. Мелкий придворный чиновник, уважаемый человек. Всю жизнь я прожил в Турае и никогда не слышал это имя среди знати. Заставляю себя встать и просовываю голову через полотнище поближе к вознице, чтобы потолковать с Анумаридой. Ее длинный чародейский плащ весь запылен, а лицо обмотано шарфом.

— Ты когда-нибудь слышала о турайце с именем Полдий?

Для разговора она сдвигает вниз шарф.

— Как-то не приходилось.

— Уверена? Он, вроде как, из твоего сословия.

Анумарида убеждена, что никогда о нем не слышала.

— Не знаешь часом, где можно найти Дазиния? Дворцовый писец, занимался турайскими беженцами, когда те прибывали в Самсару. Отправился он в путь с армией?

— Если так, то он должен быть среди нестроевых турайских чиновников в административном подразделении. Их фургоны метрах в ста позади, чуть правее.

Я спрыгиваю на землю, выбираюсь на свободный участок дороги, постоянно сохраняемый между повозками в движении, и жду, пока армейские части медленно тянутся мимо. Когда замечаю вереницу фургонов под турайским флагом, что трепыхается над ними и ездоками преклонного возраста, я устремляюсь к ним наперерез и спрашиваю Дазиния. Меня направляют к одной из турайских повозок, где на переднем сиденье сидит дворцовый писец с вожжами в руках. Как и Анумарида, он обмотал нижнюю часть лица шарфом для защиты от пыли, поднимаемой армией на марше. Он с кислым видом глядит на меня.

— Зачем явился?

— Немного потолковать о населении Турая.

К его явному неудовольствию, я забираюсь к нему на сиденье. Похоже, никто из чиновников, знакомых мне со службы во дворце, не поминает меня добрым словом. Сословные предрассудки, я бы сказал.