Фрактальный принц

– Мне кажется, что вы впервые очутились во Дворце Сказаний, – обращается она к Сумангуру. – Чем мы можем вам помочь? Что вам угодно? Тела для джиннов, истории для плоти? – Она кладёт одну руку на бедро, а другой проводит по губам и оглядывает гогола Соборности с головы до ног. – Господин Плечистый может насладиться здесь фильмами или детективными историями. А для вас… – Она удивлённо моргает. – Таваддуд?

– Эмина. – Таваддуд улыбается под маской. – Я пришла повидаться с Кафуром.

Эмина хватает её за руку и тащит за бархатную портьеру в небольшую пустую комнату с голыми стенами.

– Как тебе хватило духу показаться здесь, маленькая дрянь! – шипит она.

– Эмина, я…

– Когда за тобой явились Кающиеся, нам пришлось бежать и скрываться. Я ушла в Город Мёртвых. Я была там гулем. Ты знаешь, что это значит? Конечно, нет. Ты, госпожа Таваддуд, играла в рабыню воплощения, пока тебе не надоело, а потом вернулась к папочке.

Она с отвращением вскидывает руки.

– А это кто? Новая игрушка? Он него несёт Соборностью. Знаешь, у нас тут есть и масруры. Но ты ведь теперь живёшь во дворце и тебе всё равно, верно?

– Всё было совсем не так. Пожалуйста, выслушай меня.

Эмина судорожно всхлипывает.

– Нет, было именно так. Глупая девчонка. Убирайся сейчас же! Вон!

Она вытирает глаза и указывает на дверь.

– Эмина, прошу тебя. Мне нужна помощь Кафура. Я ищу Аксолотля. У меня есть соборы, я заплачу…

Эмина искоса бросает на неё взгляд.

– Вот оно что. Аксолотль. Наконец-то. Устала от немощных старых муталибунов? – Она скрещивает руки на груди. – Скажи, это очередная игра или нечто большее?

В глазах Таваддуд появляются слёзы.

– Это намного серьёзнее, – шепчет она.

Несколько мгновений Эмина молча смотрит на неё, а потом крепко обнимает.

– Ну-ну, Тава, всё в порядке. Ты ужасно выглядишь. Не плачь, а то будет ещё хуже. Тетушка Эмина всё устроит. Я отведу тебя к Кафуру, и, если этот глупец тебе не поможет, он мне за это ответит.

Она похлопывает Таваддуд по спине.

– Аксолотль был здесь, но недолго. Говорят, он связался с масрурами, нападал на поезда душ и воевал с Соборностью. – Она сердито косится на Сумангуру. – Тебе надо тщательнее выбирать друзей.

– Эмина, я… Прости, что так получилось. Я не хотела никому доставлять беспокойство. Мне было хорошо здесь. Прошу тебя, скажи Зувейле и Маржане, и Ганиму, и всем остальным, что…

Эмина сверкает глазами.

– Не волнуйся об этом. Тебе просто требовалась встряска, вот и всё. Мы все хотим встретить своего принца-джинна, и если тебе это удалось, тем лучше. А теперь пойдём и отыщем Кафура. – Она хмурится. – С тех пор как ты видела его в последний раз, он переменился.

Кафур принимает их в огромном зале, сидя на полу под железнодорожной аркой – вероятно, они где-то под самой Северной Станцией. На Кафуре знакомый балахон с капюшоном и длинными рукавами, но сам он кажется ещё более сгорбленным и кривым. На лице Кафура тоже красная маска. По обе стороны от него стоят мыслеформы джиннов в запрещённых женских обличьях: одна полностью обнажённая фигура с серебристой змеиной чешуёй, другая представляет собой изящную ледяную скульптуру.

Как давно я здесь не была.

– Подойди ближе, – говорит Кафур. Голос у него тоже изменился: стал ещё пронзительнее, как звон колокольчика, и теперь совсем не похож на человеческий. – Я и не думал снова тебя увидеть. Подойди ближе.

Перед Кафуром на полу полукругом разложены подушки. Таваддуд встаёт на колени на одну из них.

– Магистр, я пришла просить о милости, – произносит она.

– О милости? Таваддуд, живущая в мире дворцов, величественных мухтасибов и могущественной Соборности, возвращается в мир историй и секретов, и первое, что она делает, – просит у Кафура милости? Неужели у тебя не найдётся для меня поцелуя в память о старых временах?

Кафур сбрасывает капюшон и снимает маску.

– Хотя дикий код жестоко обошёлся со мной. Никому не скрыться от Разрушителя Наслаждений.

Его лицо кажется сплошной вздувшейся массой сине-багрового цвета с зияющими провалами, из которых сочится бесцветная жидкость. Мелкие твари с писком копошатся в пустых глазницах: химерические насекомые в радужных панцирях шныряют по лицу, перебегая из одной трещины в другую. Рукой, закрытой вышитым рукавом, Кафур притрагивается к почерневшей ране на том месте, где были его губы. У Таваддуд всё внутри сжимается.

– Ну, что скажешь? Если хочешь, можешь закрыть глаза.

Сумангуру вскакивает и поднимает кулак.

– Может, лучше я тебя поцелую?! – рычит он.

Таваддуд кладёт руку ему на плечо.

– Это его Дворец, – спокойно говорит она. – Я заплачу эту цену.

– Я не могу этого допустить.

– А я-то думала, что вы совсем не заботитесь о том, что плоть делает с плотью.

– Здесь совсем другое, – возражает Сумангуру, глядя на Кафура.

– Я знаю, что делаю, – отвечает Таваддуд и произносит Тайное Имя аль-Джаббара Непреодолимого.