Франческа, строптивая невеста

Когда Алонза наконец-то начала вставать, пусть всего на несколько часов в день, Франческа испытала огромное облегчение. Теперь уже Карло не мог так часто появляться рядом. Собственная реакция на его присутствие и его действия приводила в замешательство. Ни один мужчина, даже Энцо Циани, не осмеливался разговаривать настолько прямо и открыто: Карло обращался с ней вовсе не как с хрупким цветком, безмозглой дурочкой или ребенком, чьим капризам следовало потакать. Нередко Франческе казалось, что они беседуют точно так же, как беседовали между собой ее родители: с глубоким уважением друг к другу.

А что касается соблазнения, то правда заключалась в том, что прежде никогда и никому она не позволяла ни поцелуев, ни дерзких прикосновений. А сейчас нередко задумывалась, что случилось бы, если бы предоставила Карло больше свободы. Она даже не знала точно, в чем именно заключается эта свобода, но очень хотела узнать. Но разрешено ли благовоспитанной девушке спросить об этом мужчину, тоже не знала.

Снег наконец растаял, хотя кое-где на склонах и лесных тропинках еще оставались отдельные островки. Охотников потянуло обратно в лес, однако было еще слишком сыро и холодно, и они выжидали последние дни.

Однажды Франческа заперла гостиницу на ночь и поднялась к себе. Алонза уже храпела за стенкой.

– Не кричи, – раздался в полутьме знакомый голос.

– Что вы здесь делаете? Алонза услышит, – спокойно отозвалась Франческа.

– Вот еще! Встреча в постели с Бернардо интересует ее куда больше, – с усмешкой возразил Карло.

– Что? – недоверчиво переспросила Франческа. Новость показалась невероятной.

– Они давние любовники, и он останется в спальне до тех пор, пока ты не спустишься в кухню и не пойдешь в курятник за яйцами. Так у них повелось.

– Ах, Господи! – только и сумела произнести Франческа.

– Я хочу тебя, – неожиданно заявил Карло.

Откровенность окончательно сбила с толку.

– Даже не знаю, что сказать.

– Скажи, что готова уступить мне привилегию близости и согласна расстаться с драгоценным даром невинности! – прорычал Карло охрипшим от страсти голосом.

– Простите, не могу, – покачала головой Франческа. – Невинность – единственное истинное достояние, которое я могу предложить тому, за кого когда-нибудь выйду замуж. Не имею права ее потерять, хотя те чувства, которые я к вам испытываю, подозрительно напоминают сердечное томление и вожделение.

– Я в тебя влюбился, – просто, буднично сообщил он.

В изумрудных глазах блеснули слезы.

– Любовь мне неведома.

Вместо ответа он заключил ее в объятия и принялся жадно, требовательно, чувственно целовать, а потом слегка отстранился и спросил:

– Что ты чувствуешь, Кара?

– Радость! – без капли сомнения ответила она. – Чистую радость!

– Значит, и ты меня любишь! – торжествующе провозгласил он.

– Вы говорите так потому, что хотите добиться своего, – укоризненно возразила Кара.

– Да, именно так! Хочу добиться своего! Хочу раздеть тебя и насладиться твоей красотой. Хочу целовать каждый уголок прекрасного тела. Хочу услышать восторженный крик, когда наполню тебя собой. – Он умоляюще заглянул в глаза, и решение далось мучительно.

– Нет, – наконец, уверенно заключила Франческа. – Вам придется уйти. Сейчас же! – Она вырвалась из его объятий.

Он застонал и послушно скрылся за дверью, оставив юную служанку в расстроенных чувствах.

Франческа тяжело опустилась на кровать и заплакала. Ей очень не хотелось выгонять Карло; она мечтала о тепле ласковых рук, о сильном теле, о том таинственном единении, которого не испытала ни разу в жизни и все же страстно и нетерпеливо желала. Что же случилось? За ней ухаживали богатые, почтенные, влиятельные люди, но всех она с презрением отсылала прочь. И вдруг не смогла устоять перед простым охотником. Лесной житель заставил сердце гулко биться, бешено разгоняя кровь. С чего бы это?

«Ты влюблена», – подсказал всезнающий внутренний голос.

Франческа решительно отвергла объяснение. Ничего подобного нет и быть не может. Влюбиться она не способна хотя бы потому, что не знает, что такое любовь. Наверное, так проявляется состояние, которое люди осуждающе называют похотью. Она быстро разделась и нырнула под одеяло, однако заснула не скоро.

Зима постепенно отступала, а весна все решительнее заявляла о себе. По утрам уже пели птицы, а на деревьях начали набухать почки.

На черной земле зазеленела трава.

Карло не спускал с Франчески голодных глаз.

Франческа все чаще задумывалась о том, что настала пора уйти из леса, но как же оставить еще не окрепшую после тяжелой болезни Алонзу?

Дни стали заметно длиннее. В середине апреля охотники начали расходиться по своим постоянным делянкам, и за стол теперь садилось только восемь человек. Обслуживать их оказалось несравнимо легче, чем двадцать. Однажды к Франческе подошли трое и вежливо попросили постирать одежду. Среди этих троих был и Пеппино.

– Через день-другой уйдем, – пояснил он.

– Боитесь, что одежда останется не стиранной до осени? – со смехом уточнила служанка. – Что ж, придется помочь! Во всяком случае, летний сезон начнете свободными от блох и других паразитов.