Франгуляры

На соседнем тренажере мучался Итке. Побледнел весь, глаза, замерев, уставились куда-то в потолок, но каким-то чудом еще терпит, не вопит. Да уж, не по силам эта процедура десятилеткам, пусть даже таким крутым, тут и крепкие двенадцатилетние парни не выдерживают и орут благим матом. Ага, вот кто-то уже и заорал. Это Гонте. Полсотни розог по спине уже выдерживает, а здесь и десятка не стерпел.

Игинкат, конечно, хотел сдаться последним, то есть хотя бы на одну розгу после Итке, но ближе к концу второго десятка терпеть стало уже совершенно невозможно, и на восемнадцатой розге мальчик открыл-таки рот. Но ему пришлось все же, извиваясь на выпуклом ложе, с которого так легко свалиться, вылежать все двадцать. Чувствуя, как вся передняя часть тела горит и, кажись, покрылась мелкими царапинами, из-за которых придется идти в медсанчасть, мальчик все же нашел в себе силы поинтересоваться, а как там сосед? Воплей Итке он точно не слышал, пацан к концу порки даже дышать шумно перестал. Неужели выдержал до конца?! Не, такого просто быть не может!..

Итке, между тем, продолжал лежать спиной на шляпке «гриба», тихий и безмолвный, зато вокруг суетились солдаты, пытаясь оживить его пощечинами. Ага, один уже побежал за нашатырем. К тренажеру подошел и сам майор, привлеченный нештатной ситуацией. Общими усилиями мальчика все-таки вывели из обморока. Аранфед не знал даже, что говорить: то ли по привычке сравнивать пацана с кисейной барышней, которая теряет сознание от двух десятков розог, то ли, напротив, приводить его в пример, как надо держаться до последнего, когда уже нет никаких сил терпеть.

О событии, разумеется, вскоре узнала вся Агела. Во время занятий, конечно, случалось всякое, но сознание под розгами воспитанники теряли редко, ну, во всяком случае, на третьем курсе. Не сказать, впрочем, чтобы Итке рад был подобной славе.

В воскресенье после обеда отлеживавшемуся дома Игинкату позвонил по телефону Истребитель с радостной вестью: Ланте на отлично сдал все экзамены на знак мальчишеской доблести первой ступени и тем самым завоевал право на красные трусы, в честь чего у Стауледов проходит семейное торжество. Игинката приглашают принять участие как друга семьи. Пришлось одеваться и идти в гости на ужин, а точнее, на поедание праздничного торта. Торт старшие Стауледы, видимо, заказали заранее, просто в мыслях не держа, что их младший сын может провалиться, и был торт многоярусным, высотой побольше самого Ланте. Хватило и на кучу приятелей героя дня по детсаду, по группе в Агеле, и на всех родственников, которые, разумеется, тоже заявились с детьми. Ланте с перемазанной сладким кремом мордашкой лично резал торт большим кухонным ножом, в его ручонках напоминавшим саблю. Разумеется, весь вечер он проходил в своих честно завоеванных красных трусах и даже иногда мужественно присаживался, хотя последствия утренней экзаменационной порки еще давали о себе знать.

Глядя на радостного малыша и, в общем, вполне разделяя его радость, Игинкат, тем не менее, не мог отрешиться от тягостных мыслей. Его-то главные испытания были еще впереди.

Глава 10. Полевые сборы

Поездка в загородный лагерь на сборы, неизменный предмет разговоров третьекурсников на протяжении как минимум последних двух месяцев, стала, наконец, реальностью. Хотя формально еще не закончилась весна, погода стояла уже по-настоящему летняя, жаркая и душная. В городской школе уже завершился учебный год, для Игинката очень удачно — он стал отличником и первым учеником класса, до него это звание на протяжении нескольких лет удерживал Салве. В иной ситуации это наверняка бы было поводом для небольшого семейного праздника, но только не сейчас: все семейство занималось сбором сына в дорогу. В их родном Кенлате для детей тоже организовывались летние лагеря, но только для отдыха, к тому же Игинкат знал о жизни в них только по рассказам одноклассников, но сам счастливо избежал попадания туда. Таким образом, это был первый раз, когда ему предстояло надолго разлучиться с родителями: жить в казарме, деля ее с доброй сотней однокурсников, питаться исключительно казенными харчами, и днем, и ночью находиться под контролем воспитателей, да ко всему этому еще специфика полевых сборов, о которых даже привычные ко всему франгульские мальчишки говорили с явным опасением.