«Франкенштейн» и другие страшные истории

На другой день гости собрались в замке. Сияла красотой, золотом, драгоценностями Бертальда. И, глядя на нее, улыбались и рыцари, и Ундина. Ундина в детской своей простоте была похожа на ангела божьего – столько в ней было счастья и света. Она взяла цитру и запела своим волшебным звонким голосом:

– Что может быть прекрасней, когда отец и мать находят родную дочь, с которой они уже давно простились и думали, что никогда с ней не встретятся?

– О Ундина! – воскликнула в нетерпении Бертальда. – Где отец мой и мать – ведь этот подарок ты для меня приберегла?

Бертальда смотрела на знатных гостей, сидевших за столом, и мысленно выбирала себе в родителей самых богатых и знаменитых. Тут Ундина взмахнула рукой и проговорила:

– К обретенной дочери подойдите, родные отец и мать.

Гости расступились, и вперед смущенно вышли старый рыбак и старушка. Они хотели обнять Бертальду, но прекрасная девушка резко оттолкнула их. Страх, досада, разочарование отразились на ее лице.

– Это мои родители? – воскликнула она. – Нищие!.. Ты злая, Ундина! Ты решила меня обмануть! И придумала мне каких-то убогих родителей, побирушек.

– Господи боже! – прошептала старушка. – Каким же недобрым созданием ты стала, Бертальда.

Рыбак же тихо молился, чтобы Бог не покарал их, послав такую чужую дочь.

– Нет, я не обманщица, – с грустью сказала Ундина. – Волны младенцем Бертальду к подножию замка принесли. Там и нашел ее знаменитый и богатый герцог.

– Ундина бесстыдно лжет и клевещет! – злобно вскрикнула Бертальда. – А сама ничем не может доказать, что рыбак – отец мне, а эта оборванная старуха – мать.

Старушка робко приблизилась к герцогу, поклонилась ему и негромко сказала:

– Бертальда истинно дочь нам. И вот свидетельство верное: три родимых пятна, как трилистник, у нее на левом плече.

От этих слов побледнела Бертальда. А герцог велел герцогине пойти в соседние покои и убедиться, подлинно ли то, что открыла старушка.

Скоро они возвратились назад, и герцогиня сказала:

– Все правда. Эти добрые люди точно отец и мать Бертальды.

Праздник был испорчен, и гости разошлись, обсуждая все, чему они стали свидетелями.

– Ты должна вернуться к своим настоящим родителям – это воля Божья. И слезы твои напрасны, – сказал герцог.

Ундина горько плакала, прижавшись к груди рыцаря. А он, целуя нежное личико, старался ее утешить.

– Нам будет лучше уехать в мой замок Рингштеттен – и уехать скорее.

…Вот уже поданы лошади и золоченая повозка. В это время к ним подошла молодая девушка, одетая в бедное платье рыбной торговки.

– Нам твоя рыба не нужна, – сказал рыцарь. – Иди восвояси.

Но девушка, не в силах сдержаться, заплакала, и тогда Ундина и рыцарь увидели, что это Бертальда. Бертальда рассказала им о том, как прощалась она со старым рыбаком и что он сурово сказал ей на прощание: «Ты будешь нашей дочерью, только если одна пройдешь через этот дремучий лес, сбросишь с себя богатый убор и оденешься в бедные одежды».

– Прощай, Ундина! – с трудом выговорила Бертальда и отвернулась, чтобы уйти.

Но Ундина удержала ее за руку:

– Нет-нет, Бертальда, все будет иначе. Ты вместе с нами поедешь в замок Рингштеттен, и только будем ближе мы с тобой, любя друг друга.

Рыцарь усадил Бертальду возле Ундины, и повозка полетела по гладкой дороге. Скоро имперский город пропал в туманной дали, а к вечеру они подъехали к зеленому холму, отливающему изумрудом. На вершине его стоял прекрасный замок Рингштеттен.

Рыцарь с нежностью обнял Ундину и подумал: «Вряд ли найдется в мире душа светлее и добрее, чем моя Ундина».

Глава 6 О том, как жили в замке Рингштеттен

Первое время все счастливо жили в замке Рингштеттен и нередко слышался беззаботный смех Ундины в высоких залах и на мраморных лестницах. Но сердце Бертальды глубоко таило свои настоящие чувства к рыцарю.

Едва они оставались вдвоем, она устремляла на него свои огромные жаркие глаза. Час от часу все сильнее она разгоралась любовью к нему. И хотя рыцарь продолжал любить свою небесно-прекрасную жену, стали его развлекать веселые речи Бертальды и прикосновения ее горячих рук.

И вот постепенно и рыцарь, и Бертальда стали дичиться Ундины, ощущая в ней что-то чуждое, неродное. Конечно, любовь к Ундине по-прежнему владела рыцарем, и все же что-то невольно прочь отталкивало его. Сердце его стремилось к Бертальде, ведь она была всегда весела, беспечна и, главное, являлась существом с ним однородным.

И чувствуя, что сердце рыцаря склоняется к ней, Бертальда постепенно стала в замке госпожой, строгой и гордой. И если в чем-то подруги были друг с другом не согласны, Гульбранд всегда принимал сторону Бертальды.

Не раз бывало, что белый седой человек, смотритель фонтанов – дядюшка Струй, – внезапно встречался с рыцарем и Бертальдой и недобро качал головой.

Однажды рыцарь уехал на охоту. Позвав дворовых людей, Ундина велела поднять огромный кусок мрамора и положить его на колодец, который был вырыт в самой середине двора.

– Нам теперь будет далеко ходить за водой, – стали шептаться слуги.

Ласково сказала им Ундина: