Читаем Франкенштейн. Запретные знания эпохи готического романа полностью

Несмотря на первоначальные сомнения по поводу открытий Гальвани, Вольта собственноручно повторил его эксперименты и в итоге поменял свое отношение, по его собственным словам, «с неверия на фанатизм». «Это открытие демонстрирует животное электричество, – восторгался он, – и позволяет отнести его к категории доказанных истин». Однако дальнейшие испытания показали, что мышцы могут начать сокращаться только при прикосновении биметаллических пластин к нервам, вообще без прикосновения к самим мышцам, и это, как казалось, подрывало аналогию Гальвани с лейденской банкой. Вольта начал подозревать, что более уместна была бы другая аналогия: между нейромышечным соединением и электроскопом – примитивным устройством для обнаружения электрического заряда. Вольта предположил, что мышца лягушки реагировала на внешний электрический потенциал, а не на электричество, находившееся, как утверждал Гальвани, в самой мышечной ткани.

Так как же именно возникал электрический заряд? Вольта обнаружил, что при использовании пластин из одного металла результатов не было: необходимы были именно биметаллические. Ученый предположил, что за электричество отвечает контактная разность потенциалов – явление, при котором электрический ток возникает при контакте между двумя металлами, открытое немецким математиком Иоанном Георгом Зульцером в 1752 году (см. страницу 46).

Критика Вольтой результатов исследований Гальвани разделила научное сообщество на «анималистов» – тех, кто поддерживал утверждение Гальвани о том, что электричество, вызывающее сокращения мышц, имеет биологическую природу, – и «металлистов» – тех, кто поддерживал Вольту. Опровержение убеждений «анималистов» и стремление создать полностью небиологическую модель производства электрического заряда привело Вольту к созданию источника тока, изобретения, которое впоследствии стало главной составляющей технологического наследия «Франкенштейна» (см. страницу 45).


Гальвани за работой в своей мрачной и довольно отвратительной лаборатории. Что же является источником электрической энергии – металлическая дуга или сама мышечная ткань?


На самом деле и «металлисты», и «анималисты» были правы. Вольта верно определил контактную разность потенциалов в биметаллической дуге как источник электричества в эксперименте Гальвани, но правильность взглядов Гальвани на животное электричество была доказана позднее. Мышечные сокращения действительно стимулируются электрическим зарядом, проходящим по нервам, а живые ткани способны генерировать электричество.

Влияние гальванизма

Несмотря на споры и сомнения вокруг гипотез Гальвани, его работа стала очень известной и получила широкий резонанс. Наукой была доказана прямая связь между электричеством и жизненной энергией, что, очевидно, даже говорило о возможности оживления омертвевших тканей. Можно сказать, что попытки применить гальванизм к трупам людей были в каком-то смысле неизбежными, а их результаты оказались поразительными и несколько пугающими (см. страницу 53). Исследования Гальвани и его лаборатория также производили шокирующее впечатление и внушали первобытный страх: в окружении расчлененных трупов, жутких нагромождений мышц и нервных волокон, орудуя странными инструментами, испускающими искры и треск, ученый посягал на раскрытие тайн жизни и смерти.

Мэри Уолстонкрафт Шелли была, несомненно, знакома с открытиями Гальвани и возможностями их применения. Позднее она вспоминала, как рассуждала в беседе с Байроном и Перси Шелли: «Наверняка тела можно будет реанимировать – гальванизм служит доказательством этому». Ключевой отрывок «Франкенштейна», в котором главный герой оживляет свое творение, эхом повторяет эксперименты Гальвани: «…я собрал все необходимое, чтобы зажечь жизнь в бесчувственном создании, лежавшем у моих ног… существо начало… судорожно подергиваться». Исследования Гальвани, по всей вероятности, стали источником вдохновения для Мэри при описании опытов Франкенштейна, и есть все основания полагать, что личность самого ученого Мэри использовала в качестве прототипа главного героя своего романа. Также с уверенностью можно сказать, что практически все последующие попытки осуществить мечту Франкенштейна в реальной жизни – создать человеческое существо или как минимум его подобие – основывались на революционном открытии Гальвани и на таком явлении, как нейромышечное электричество.

Ключ к тайнам природы: языки зомби, вольтов столб и император, испытывающий электролиз

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги