Франклин Делано Рузвельт

Риски, связанные с выдвижением такого кандидата, мастерски использовал Джозеф П. Кеннеди, который тогда заявил о себе на политических подмостках страны, почти за три десятилетия до того, как он стал отцом президента, как президентский посредник. Кеннеди использовал свои доводы, чтобы убедить Уильяма Рэндольфа Херста, авторитетного медиамагната, который ошибочно считал себя авторитетным политиком, сообщить Гарнеру, интересы которого Херст лоббировал, что пробил час отдать голоса Техаса в пользу Рузвельта. Вторым ключевым посредником стал Уильям Макэду, первоначально сторонник Смита (парадоксально, если учесть их соперничество в 1924–м), который, однако, понимал что к чему. Макэду решил, что больше не желает видеть, как съезд превращается в посмешище. «Калифорнийская делегация прибыла сюда с целью избрать кандидата в президенты Соединенных Штатов, — заявил он в своей речи во время процесса выдвижения кандидатов. — Мы здесь не для того, чтобы завести съезд в тупик». В частном порядке, однако, он выразил свои пожелания: Гарнера — в вице — президенты, им — контроль над Калифорнией и право вето на назначения главы Государственного департамента и министра финансов. Посредничество этих двух персон помогло Рузвельту набрать гораздо большее количество голосов, чем того требовал необходимый минимум. Он получил 942 голоса и лишь упорствующие 202 делегата, включая большинство представителей штата Нью — Йорк и четырех других восточных штатов — все, отчасти, территории, где Рузвельта знали не понаслышке — остались в угрюмых редутах Альфреда Смита.

Таким образом, Рузвельт с убедительным, хотя и не блестящим, перевесом победил и был выдвинут кандидатом в президенты от Демократической партии. На пути к успеху необходимо было заключать определенные соглашения, которые служили подспорьем, но отнюдь не создавали двусмысленности предвыборной программе, с которой он намеревался завоевывать свой электорат. Эта двусмысленность скорее была у него в голове и поддерживалась множеством советников и спичрайтеров, которых ФДР собрал вокруг себя. Его тактическими советниками стали Хоу, Фарли и Флинн. Хоу имел преимущество благодаря долговременным рабочим отношениям. Фарли успешно воплотил в жизнь «лосиную» авантюру, объехав восемнадцать штатов. Эдвард Дж. Флинн, глава демократов Бронкса, являл собой смесь выходца из района Ист — Ривер и утонченного интеллектуала, что делало его противником политического курса Таммани — Холла. Рузвельт назначил его секретарем штата в Олбани вместо человека Смита, Мозеса. Флинн остался верным Рузвельту после смерти Хоу и отступничества Фарли. Сэм Розенман, юрист и интеллектуал, а также советник губернатора, объяснял обязанности государственного служащего так ловко, что ему доверили написать большую часть чикагской речи Рузвельта, в которой тот выражал согласие на выставление своей кандидатуры от партии. Однако теперь Розенман ожидал назначения на должность судьи Верховного Суда Нью — Йорка и потому оказался в затруднении оказывать услуги такого рода. В это время, впрочем, он знакомит Рузвельта с Рэймондом Моли, профессором Колумбийского университета, который первым вошел в так называемый мозговой центр. Что объединяло членов команды Рузвельта, так это то, что они пришли из Колумбийского университета — главным образом потому, что на тот момент аппарат Рузвельта не был как следует сформирован, и он предпочитал не быть обязанным оплачивать проезд на поезде профессионалам из Йельского университета, а тем паче из Гарварда. Однако в остальном они были разными людьми. Моли был человеком Уильяма Дженнингса Брайана, который сделал из него приверженца изоляционизма и «правой» идеологии в сфере экономики в контексте 1932 года. Он перегнул палку на Всемирной экономической конференции летом 1933–го, действуя так, будто ему закон не писан, пока его не призвал к порядку Корделл Халл, старый политик от штата Теннесси, который стал новым Государственным секретарем в администрации ФДР.

Моли привлек в команду еще одного профессора Колумбийского университета, Рексфорда Г. Тагвелла, специалиста — экономиста в области сельского хозяйства. Тагвелл обладал гибкостью в теоретических взглядах, остротой ума и содержательностью речей, чем и расположил к себе Рузвельта. Вместе с Адольфом А. Берли, выпускником Гарварда (колледж и факультет права), ныне блестящим представителем факультета права Колумбийского университета, они заложили первоначальный фундамент будущего мозгового центра. Этот центр не являл собой более или менее координированную группу; даже если бы в их рядах наблюдалось больше согласия, то оставалось бы некоторое недопонимание между ними и старшими по возрасту советниками не из академической среды.