Франклин Делано Рузвельт

Показательный пример этого — отношения Франклина Рузвельта со своим дальним родственником, а позднее еще и дядей жены, Теодором. Оба они были движимы во многом одними и теми же побуждениями. Более того, в юности Франклин даже завидовал родственникам из Ойстер — Бей: там царила более бурная атмосфера, нежели в Гайд — Парке. В Сагамор — Хилле — так называлось поместье Рузвельтов в Ойстер — Бей — бурлила кипучая жизнь. В 1898 году у Теодора Рузвельта было шестеро детей от одного до четырнадцати лет, и когда отец бывал дома, все они неустанно занимались физическими упражнениями, играли в спортивные игры и, наверное, веселились и дурачились. Кроме того, там периодически жили многочисленные двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, в том числе Элеонора, которая родилась в 1884–м. По сравнению с ними Франклин Рузвельт в Спрингвуде (почти забытое сегодня название усадьбы в Гайд — Парке) жил одиноко и едва ли не замкнуто.

Когда он родился — 30 января 1882 года, — его отцу было пятьдесят три. Его единственному — сводному — брату Рози Рузвельту было двадцать семь, и он жил не с ними. Мать, урожденная Сара Делано, происходила из рода еще более именитого, чем Рузвельты. Она была властной и авторитарной, но при этом заботливой и нежной, и роль главы семьи сохраняла за собой вплоть до 1941 года — девятого года пребывания Франклина Рузвельта на посту президента Соединенных Штатов. Несмотря на то, что у родителей Сары Делано было девять детей, ее доля в отцовском наследстве составила более миллиона долларов — огромные деньги в девятнадцатом веке. Отец Сары, Уоррен Делано, бросил как-то о муже дочери, Джеймсе Рузвельте, отце ФДР, который был столь же почтенным аристократом, как и он, восхитительную в своей снисходительности фразу: Джеймс был «первым, кто дал мне понять, что демократ может быть джентльменом». И все же Сара не могла заменить сыну друзей, он мечтал общаться со сверстниками своего круга. И поэтому, когда Франклина позвали отпраздновать 4 июля [7] в Сагамор — Хилл, он, несмотря на некоторое сопротивление родителей, решительно это приглашение принял, а когда оказался там, то обнаружил, что от компании он в полном восторге.

Кроме того, что Теодор Рузвельт никогда не ходил в школу, а занимался с частными преподавателями до самого своего поступления в Гарвард в 1876 году, в жизни двух Рузвельтов было на редкость много и других параллелей — только с интервалом в двадцать три года. Франклин тоже получал домашнее образование, и только в пятнадцать лет его отправили в Гротон, в закрытую привилегированную школу, основанную десятью годами ранее преподобным Эндикотом Пибоди. Школа эта создавалась с претензией на то, что станет американской копией Итона, хотя атмосферой больше напоминала Челтнем или Мальборо. И в учебе оба Рузвельта не слишком отличались. Правда, Теодор, несмотря на свой бойскаутский нрав, все же учился несколько лучше; особенно ему нравилась история. Теодор оказался успешнее и по линии студенческих клубов: его приняли в самый респектабельный клуб Гарварда — «Порцеллиан», тогда как Франклин вынужден был довольствоваться членством в клубе рангом пониже — «Флай клаб». Впрочем, то, что Франклину не удалось вступить в «Порцеллиан», можно считать везением: члены клуба, носившие эмблему — амулет — золотую свинку, в основном плели разнообразные интриги. Зато он отличился в студенческие годы гораздо более интересным способом — стал президентом (по сути, редактором) гарвардской студенческой газеты Crimson.

И Теодор, и Франклин лишились отцов, когда учились на первом курсе университета. Теодор пережил утрату тяжелее, но последствия были ощутимее для Франклина: рано овдовевшая Сара Рузвельт переехала в Бостон, чтобы быть поближе к единственному сыну, окружив его материнской заботой и надзором.

После окончания Гарварда сходство жизненного пути двух Рузвельтов проявляется еще сильнее. Теодор Рузвельт, став в двадцать три года членом законодательной ассамблеи штата Нью — Йорк, а затем с треском провалившись на выборах мэра Нью — Йорка в 1886 году, зализывал раны, вначале сделавшись в Вашингтоне уполномоченным по делам государственной службы при президенте Бенджамине Гаррисоне, а затем — шефом полиции города Нью — Йорка (более заметная для публики должность). В 1897 году он был назначен заместителем военно — морского министра в администрации президента Мак — Кинли, но вскоре отказался от должности, чтобы непосредственно участвовать в разразившейся войне с Испанией. На Кубе полковник Теодор Рузвельт водил свой добровольческий кавалерийский отряд «Лихие всадники» в кавалерийскую атаку в сражении за высоту Сан — Хуан [8] и обрел, таким образом, славу национального героя.