Франклин Делано Рузвельт

Реакцией Рузвельта на все эти проявления оппозиционности: препятствия со стороны Верховного суда, классовая враждебность со стороны правых, популистские высказывания демагогов — стала вторая волна еще более радикального «нового курса», в чем‑то более дерзкого, чем первая. В конце января 1935 года Рузвельт не смог провести предложение о том, чтобы США вошли в юрисдикцию Всемирного суда международной юстиции. Тридцать шесть сенаторов проголосовали против: этого было достаточно, даже четыре голоса оказались лишними, чтобы не получить необходимые две третьих большинства. Это оказалось двойным ударом, поскольку, во — первых, Рузвельт не привык проигрывать и, во — вторых, он думал, что это был бы неплохой компромиссный шаг между вступлением США в Лигу наций (которое, как он полагал, находится за пределами его политической правоспособности) и ничегонеделанием для преодоления политики изоляционизма (что разочаровало бы многих, в особенности Элеонору Рузвельт). В начале 1935 года у Рузвельта наблюдалось подавленное настроение — что было ему неприсущее, вне зависимости от обстоятельств. Его поведение описывают как «раздражительное, беспокойное и даже нерешительное» [61]. В этой цитате «даже» — это лишнее слово, поскольку Рузвельт редко бывал раздражительным и беспокойным, однако часто проявлял нерешительность, обдумывая предмет обсуждения, прежде чем прийти к какому‑либо решению. Признаться, в январе этого года у него действительно хватало причин для нерешительности.

Основными оставляющими второго «нового курса», который также являлся прелюдией к предвыборной кампании 1936 года для переизбрания ФДР на второй срок, стали: первое, Закон Вагнера о трудовых взаимоотношениях, который возродил к жизни пункт 7 (а) NIRA, несмотря на то, что Верховный суд признал первоначальный закон недействительным. Второе, Закон о социальном обеспечении, который вместе с пенсиями по возрасту и выплатами по безработице давал американцам более скромную социальную защиту, чем та, которую Герберт Асквит, Дэвид Ллойд Джордж и Уинстон Черчилль ввели в Британии во время правления либералов в период до 1914 года. Третье, Банковский закон 1935 года, который реорганизовал Федеральную резервную систему и в целом усилил федеральные полномочия по надзору до такой степени, что это весьма обеспокоило сильную оппозицию в лице сенатора Картера Гласса, которого Рузвельт чуть было не назначил министром финансов в 1933 году. Четвертое, Закон о холдинговых компаниях в сфере коммунального хозяйства, который существенно ослабил влияние крупных электро— и газоснабжающих компаний, — картина во многом сопоставимая с той, что наблюдалась в отношении железнодорожных трестов в 1900–х. Это стало одной из причин, почему Уэнделл Уилки, либеральный оппонент ФДР, в 1940 году стал кандидатом от Республиканской партии на пост президента. Пятое, ассигнование пяти миллионов долларов для Администрации программ общественных работ для неквалифицированной рабочей силы (WPA), что возродило из пепла прежнюю программу помощи, которую курировала Администрация гражданских работ (CWA) во главе с энергичным Гарри Гопкинсом. Шестое, самое важное и наиболее провокационное (для ненавистников Рузвельта) из всего списка, Закон о доходах 1935 года. Согласно этому закону, повышалась процентная ставка подоходного налога на высокую прибыль, увеличивался налог на недвижимость и акты дарения; Закон коснулся и корпоративной прибыли, распределенной или нераспределенной. И это было сделано безо всяких извинений, без малейшего намека на то, что такая расправа учиняется только лишь вследствие экономического спада, что она болезненна для самого президента даже больше, чем для его народа. Нет, напротив, ФДР, представляя этот законопроект, заявил, что «огромные накопления богатства не могут быть оправданы на основе личной и семейной безопасности».

Период 1935–36 гг. можно назвать переломным моментом в отношении позиции и стратегии Рузвельта как кормчего государства. Первые два года в Белом доме его политический корабль держал курс на достижение консенсуса, двухпартийной системы и попыток примирить между собой основные группы и классы. Он стремился оставаться в лагере имени самого себя как можно дольше. После критического периода в политической жизни, к которому приложил руку Верховный суд, упразднив Национальную администрацию восстановления (NRA), а также в связи с ростом враждебности к его особе на востоке страны, откуда ФДР был родом, он стал менее открытым к сотрудничеству. Конечно, Рузвельт очень хотел видеть в своем лагере преобладающее большинство — и этой цели он добился в ноябре 1936 года. Но он отошел от своего прежнего комплексного восприятия и вооружился мнением, что некоторые хорошо подобранные враги могут на деле способствовать укреплению энтузиазма большинства.