Франклин Делано Рузвельт

Это шло вразрез с общими результатами выборов. В сравнении с предыдущими промежуточными выборами они были удовлетворительны. Демократическая партия вновь получила большинство в обеих палатах, однако их прежнее превосходство пошатнулось. Республиканцы получили восемьдесят одно место в Палате представителей; в Сенате, где изменения происходили медленнее вследствие шестигодичного срока, они получили еще девять мест. Республиканцы также заняли тринадцать губернаторских постов. Они снова вернулись в игру, хотя не в образе прежней Старой Доброй Партии, но, по крайней мере, в качестве крупного игрока, который надеялся на полное восстановление в 1940 году.

Таковыми были весьма неблагоприятные обстоятельства, при которых Рузвельт встретил начало войны в Европе в сентябре 1939 года. И вновь различие между пьедесталом, который воздвигли для Рузвельта как спасителя мира за рубежом, и его относительно слабой позицией на родине создавало некоторую путаницу. Даже такой опытный (хотя невероятно оптимистичный) аналитик как Черчилль верил в то, что ФДР присоединится к союзникам с целью спасти Францию, — то, чему не было суждено случиться в действительности. Если бы Рузвельт, как и большинство президентов, находящихся в конце второго срока на посту, уменьшил свою активность в ожидании спокойных деньков в Гайд — Парке со своей коллекцией марок, какое бы место он занял в рейтинге популярности среди своих предшественников и преемников? Думаю, где‑нибудь вверху второго десятка первых лиц государства. Вероятно, по соседству с Эндрю Джексоном, или «дядей Тедом», или Линдоном Джонсоном — президентами, которые делали все возможное и не стояли в стороне от проблем, но которые, однако, не были людьми, чье величие не подлежит сомнению. Итак, ключевой вопрос: когда Рузвельт почувствовал желание баллотироваться на третий срок? Приняв это решение, он стал, таким образом, президентом, который не только старательно, хотя и не всегда успешно пытался вытащить Америку из ямы Великой депрессии, но также повел за собой страну через сложнейшее испытание войной. Можно также сказать, что случайным следствием его деятельности стало исчезновение проблем низкого спроса и безработицы.

Если бы на тот момент действительно существовал достойный преемник, Рузвельту было бы довольно сложно найти поддержку, чтобы баллотироваться на третий срок. Приняв во внимание теорию Макиавелли, ФДР осторожно создал определенное количество возможных конкурирующих между собой преемников, которых необходимо было предъявить на суд общественности, чтобы убедить последнюю в том, насколько данные кандидаты не отвечают требованиям. Однако такой шаг — довольно рискован, поскольку немногие политики кажутся достойными наивысшего поста до тех пор, пока они не займут его. Лорд Ливерпуль, Джеймс К. Полк, даже Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и Клемент Эттли — первые, о ком вспоминаешь в этой связи. У медали есть, конечно, и обратная сторона, когда кандидаты создают полное впечатление людей профессионально подготовленных для такой работы, пока они не заступают на пост, — ярчайшим примером являются Улисс С. Грант и Энтони Иден. Также нельзя не вспомнить о ФДР, по поводу которого Эл Смит также ошибочно рассуждал, поддержав кандидатуру Рузвельта на пост губернатора штата Нью — Йорк в 1928 году. От Демократической партии рассматривались четыре кандидатуры. Рузвельт вяло поддержал Корделла Халла, многоопытного государственного секретаря, и министра юстиции Роберта Х. Джексона. Демократы, настроенные негативно по отношению к «новому курсу», склонялись к выбору Джека Гарнера и Джеймса Фарли, политикана — католика от Нью — Йорка, слугу, который жаждал сместить своего хозяина. Они образовали неубедительную команду, ни один из участников которой, вероятнее всего, не был бы избран, вне зависимости от каких‑либо других недостатков. Их надежды пошли прахом, когда в июле 1940 года съезд Демократической партии уверенно проголосовал за Рузвельта. Это произошло в Чикаго, как и в 1932 году. Такой исход вызвал у них диаметрально противоположные реакции. Халл остался Государственным секретарем вплоть до конца 1944 года, хотя его влияние стало еще меньше, чем в мирное время. Гарнер был подавлен и подал прошение об отставке, отправившись на свое ранчо в Увальде, штат Техас, где, несмотря на, а возможно как следствие, свою неприветливость и пристрастие к виски, дожил до 1967 года, и умер только в возрасте девяноста девяти лет. Фарли резко прекратил политическую деятельность. Он серьезно упрекал Рузвельта, вскоре уволился с поста Генерального почтмейстера и стал работать на корпорацию Кока — Кола.

Гарри Гопкинс, на которого Рузвельт в 1938 году обратил пристальное внимание, попал в другую категорию. Он был, в определенном смысле, первоклассной кандидатурой, однако слабое здоровье и зависимость от Рузвельта стояли на его пути к президентской власти. В любом случае, к 1939 году его имя уже не фигурировало в списках. Тем не менее, Гопкинс с энтузиазмом принялся за организацию предвыборной программы Рузвельта в Чикаго.