Франклин Рузвельт

Любопытно, что ни в воспоминаниях, ни тем более в документах не сохранились сведения о детских влюбленностях Франка, о его интересе к противоположному полу. В письмах родным и воспоминаниях есть только рассказы о танцевальных вечерах в Гайд-Парке и по соседству, причем, как правило, о своих партнершах по бальным танцам Франк отзывался в лучшем случае снисходительно, а чаще почти с презрением: одна девочка была названа им слонихой, другая — неуклюжей и не умеющей себя вести. Любопытно, однако, что в одном из писем матушке Франк советует пригласить на вечеринку в их дом Элеонору Рузвельт, не высказав о ней ни одного худого слова ^{54}. Эта девочка — не однофамилица, а дальняя родственница, которая позже станет его женой, — явно произвела на него благоприятное впечатление.

* * *

На последнем году обучения пора было подумать о дальнейших планах. Собственно говоря, перспективы продолжения учения были, в принципе, определены заранее — Гарвардский университет, который окончили многие родственники, в том числе и отец Рузвельта. Но здесь был один важный вопрос, который предстояло решить. В университете можно было обучаться четыре года, последовательно переходя с курса на курс и сильно себя не утруждая, особенно при способностях Франклина; но можно было сэкономить год, начав проходить общие университетские курсы еще в средней школе. Для этого требовалось сдать предварительные экзамены. Их было много, и все они были трудны. Однако Рузвельт успешно справился с греческим и латинским языками, алгеброй и геометрией, английской и американской литературой, отечественной и всемирной историей. Все эти экзамены в полном смысле оказались жесткой проверкой памяти, усидчивости, выносливости и, главное, желания добиться поставленной цели.

Франклин как соответствующий университетским требованиям был зачислен на параллельное со школой обучение в университете экстерном, причем взял максимальную разрешенную нагрузку — курсы, соответствовавшие 15 часам в неделю стационарного обучения в Гарварде. Зато, окончив в 1900 году Гротонскую школу, он фактически завершил уже и первый курс университетского образования, получив возможность сэкономить год.

Являясь питомцем учебного заведения с весьма сильной религиозной окраской (Гротон, правда, не готовил священнослужителей), Франклин Рузвельт на всю жизнь сохранил привитое ему в конце XIX века почтительное отношение к религиозной мысли и морали, к церковным таинствам, особенно к протестантской церкви со всеми ее многочисленными ответвлениями. Он с гордостью писал домой из Гротона, что на одном из уроков самого ректора Пибоди читал вслух главы из Библии. Позже он не раз слушал лекции приглашенных служителей культа, причем особое впечатление на него, по его собственному признанию в мае 1897 года, произвела беседа на тему «Как следует молиться» ^{55}.

В то же время надо подчеркнуть, что для юного Рузвельта наиболее предпочтительными были не связанные с христианскими догматами религиозные установки, не мистические поверья и тексты Священного Писания, а те практические выводы, которые проповедовали религиозные наставники, прежде всего сам ректор Пибоди, например звучавшие святыми заповедями истины о том, что любая деятельность будет вознаграждена по заслугам, что успех может быть достигнут только усилиями, что Бог благословляет соревновательный дух, если при этом соблюдается честность мысли и поступков, что каждый может служить делу Бога своим поведением в повседневной жизни, что моральная чистота неотделима от продуктивной деятельности.

Франклин завершал обучение в Гротоне, будучи полностью убежденным в том, что служба на благо общества (причем чем выше и ответственнее пост, тем лучше) является наиболее ярким проявлением верности христианскому учению. Это было как раз то главное зерно религиозной этики, которое взращивал в своем питомце, как и во многих других выпускниках Гротона, преподобный Эндикотт Пибоди.

По окончании школы Франклин подумывал было о морской карьере, сказав матери, что, несмотря на «кредиты», которые он уже имел в Гарвардском университете, намеревается поступить в Военно-морскую академию, находившуюся (и находящуюся поныне) в Аннаполисе, столице штата Мэриленд. Но Сара видела своего сына только дипломированным юристом. Она воспротивилась морской карьере, тем более что считала ее крайне опасной. Видимо, у Франклина это было мимолетное увлечение, связанное с прежними путешествиями, плаванием на яхте и т. п. Он без возражений вернулся к прежним планам.