Франклин Рузвельт

Из Каира Рузвельт отправил письмо Сталину. Текст его свидетельствует о том, что американский президент искренне надеялся на плодотворное сотрудничество, которое на данном этапе действительно было в интересах не только народов, но и лидеров обеих стран. В послании говорилось: «Я считаю, что конференция была весьма успешной, и я уверен, что она является историческим событием, подтверждающим не только нашу способность совместно вести войну, но также работать для дела грядущего мира в полнейшем согласии. Наши личные совместные беседы доставили мне большое наслаждение и особенно возможность встречаться с Вами наедине. Я надеюсь видеть Вас снова когда-нибудь, а до этого времени желаю самого большого успеха Вам и Вашим армиям» ^{647}.

Это была очень умело сконструированная депеша, словами о встречах наедине несколько отделяющая Рузвельта от Черчилля и приближающая его к Сталину, хотя он отнюдь не чувствовал близости к советскому диктатору Рузвельт понимал, что с ним придется иметь дело по крайней мере до конца войны — после завершения военных действий в Европе максимально использовать возможности СССР в войне против Японии.

Тотчас по возвращении в Вашингтон Рузвельт принял советского временного поверенного в делах Б. Базыкина, которому заявил: «Поездкой я очень доволен, маршал Сталин был замечателен. Мы чудесно провели время. Находясь в американской миссии, я получил от маршала Сталина сообщение, что раскрыт заговор об убийстве нас всех троих. Маршал Сталин пригласил меня переехать в советскую миссию. Это приглашение я сразу же принял. Они меня устроили великолепно, предоставив мне на территории советской миссии отдельный особняк (это не соответствует действительности. — Г. Ч.).Всё было обставлено превосходно. Мы имели с маршалом Сталиным, кажется, свыше трехсот тостов. Хорошо также отпраздновали мы день рождения Черчилля» ^{648}.

Рузвельт отправился в Гайд-Парк, где отметил Рождество. Именно оттуда он, не желая откладывать, 24 декабря в очередной «беседе у камина» отчитался перед соотечественниками о своей поездке: подробно рассказал о достигнутых договоренностях, назвал Черчилля «великим гражданином», а Чан Кай-ши — «непобедимым военным руководителем» ^{649}.

Что же касается Сталина, то американский президент явно подпал под его демоническое обаяние. Советский лидер умел, когда это ему было необходимо, так играть свою роль, что самые умудренные зрители верили в его искренность и добросердечность. Обращаясь к радиослушателям, Рузвельт повторил то, что неделей раньше высказал советскому дипломату: «Я отлично поладил с маршалом Сталиным. Этот человек сочетает в себе огромную, непреклонную волю и здоровое чувство юмора; думаю, душа и сердце России имеют в нем своего истинного представителя. Я верю, что мы и впредь будем отлично ладить и с ним, и со всем русским народом» ^{650}.

Президент, разумеется, ничего конкретного не говорил о планах высадки союзных войск на французской территории, но вполне ясно дал понять, что боевые действия будут происходить не только на существующих фронтах: «…круг замкнется крупнейшим наступлением американских и британских сил с других направлений» ^{651}.

Рузвельт был весьма решителен в оценке послевоенных перспектив участия США в решении дел земного шара. Он высмеял «жизнерадостных идиотов», надеявшихся, что никакие войны им не будут угрожать, как только американцы вернутся домой и запрут за собой двери. Президент сформулировал идею создания такого мирового порядка, в условиях которого можно будет применять силу ради поддержания мира. Это была еще одна заявка на руководящую роль США в решении послевоенных проблем.

Путь к военному торжеству. Выборы 1944 года

Несколько позже срока, определенного на Тегеранской конференции, 6 июня 1944 года вооруженные силы союзников начали высадку в Нормандии, открыв таким образом новый фронт в Западной Европе. В первый же день операции «Овер-лорд» на французском берегу закрепились 150 тысяч американцев, англичан и канадцев, обеспечив дальнейшее расширение плацдарма, а затем наступление вглубь страны.

На следующее утро как раз пришлась очередная президентская пресс-конференция. Рузвельт начал ее словами: «Думаю, сегодня у нас приятная встреча. Судя по выражению ваших лиц, вы все, пришедшие сюда, настроены точно так, как те безвестные молчаливые люди, которые стоят по эту сторону стола (имелись в виду помощники и советники президента, упросившие его дать им возможность присутствовать на знаменательной встрече с прессой. — Г. Ч.).Они пришли ненамного раньше. На всех лицах улыбки!» ^{652}Правда, по существу президент мог сообщить очень немногое — лишь то, что десантирование началось в точном соответствии с планом.