Франклин Рузвельт

Д. Бернс писал: «Он мог быть смелым и осторожным, простым в обращении и сановитым, изысканно вежливым и почти грубым, импульсивным и выжидающим, макиавеллистски циничным и морализирующим» ^{752}.

В американском общественно-политическом мировоззрении источниками взглядов и практических действий Рузвельта являлись идеи реформаторства, унаследованные им от Теодора Рузвельта и Вудро Вильсона. Их важнейшими элементами были:

свободное предпринимательство с осторожным контролем и регулированием государства, не исключая крутых административных мер при кризисных ситуациях и войнах;

модернизация государственных учреждений, чтобы они из «ночного сторожа» превратились в мощный комплекс, обеспечивающий стабильность социальных отношений и предотвращение взрывоопасных ситуаций;

поддержание классового мира путем достижения взаимоприемлемого компромисса между конфликтующими сторонами: между рабочими организациями и предпринимателями, между фермерами и частными закупочными фирмами и т. д.;

уверенность в том, что каждый американец заслуживает уровня жизни не ниже прожиточного минимума, и готовность использовать для ее реализации государственные рычаги;

активная внешняя, общемировая политика, укрепление позиций США на международной арене путем материальной помощи и политического содействия прогрессивным режимам, но не идя на открытую конфронтацию с теми политическими системами, которые считаются отсталыми, агрессивными и даже человеконенавистническими;

практицизм и готовность к крутым внутренним и международным поворотам в случаях неудачи прежних действий или резкого изменения обстановки;

соблюдение баланса, системы сдержек и противовесов во взаимоотношениях законодательной, исполнительной и судебной ветвей государственной власти — и в то же время осторожное, а в критических случаях и жесткое воздействие на законодательную и особенно судебную власть, политическое манипулирование для достижения поставленных целей.

Рузвельт стремился создать свой собственный политический портрет. Еще до избрания на президентский пост и в особенности став главой государства, он был озабочен тем, как его будут воспринимать и современники, и потомки, особенно рядовые граждане Соединенных Штатов. Как правило, он тщательно продумывал свои многочисленные заявления — послания конгрессу, выступления на пресс-конференциях и по радио, — стараясь произвести самое благоприятное впечатление на зрителей и слушателей, чтобы его краткие, простые и ясные высказывания хорошо запоминались и передавались из уст в уста, становясь афоризмами.

Проницательный немецкий писатель Томас Манн, эмигрировавший в США и принятый Рузвельтом в январе 1941 года, тонко подметил его черты: «Трудно охарактеризовать эту смесь хитрости, солнечности, избалованности, кокетства и честной веры… На нем какая-то печать благодати, и я привязался к нему как к прирожденному, на мой взгляд, противнику того, что должно пасть (то есть нацизма. — Г. Ч.)» ^{753}.

Оценивая воздействие Рузвельта, его политики на современный мир, Р. Дженкинс заключает: «С позиций длительной перспективы полностью ясно, что члены “большой тройки” периода Второй мировой войны заняли совершенно различные места в истории. Мир, в котором мы живем, — это не мир Черчилля, британская империя которого исчезла, это не мир Сталина с его Советским Союзом, оставшимся только в памяти людей… Мир, в котором мы живем, — это мир Франклина Рузвельта, более фрагментированный, более перенаселенный, обладающий революционными средствами вооружения и коммуникаций, опасный по-иному, но в основном узнаваемый в своих хороших и дурных чертах» ^{754}. При некотором упрощенчестве и противоречивости этого мнения можно согласиться с ним в главном — Франклин Рузвельт своими решениями и действиями оказал настолько долговременное воздействие на развитие не только Соединенных Штатов, но и мира в целом, что это влияние, ощутимое и в наши дни, в значительной степени определило тенденции развития человечества на протяжении всех лет, прошедших после его смерти.

Проводя свой «Новый курс», а затем возглавляя страну в условиях тяжелейшей в истории человечества войны, предохранив США от ее ужасов, сполна испытанных другими народами, и использовав военные годы для бурного развития, Рузвельт применял чрезвычайные меры. Он значительно усилил влияние исполнительной власти в ущерб законодательной, не гнушался демагогических приемов, сочетал мужество льва с хитростью лисицы (так называется одна из работ о нем ^{755}), однако твердо придерживался основных принципов конституционного устройства США, не поддался соблазну превратить собственную сильную власть в авторитарную. При безусловной размытости границы между тем и другим он всегда находил ту незримую черту, переход за которую мог оказаться пагубным для американской демократии.