Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

Почта Белого дома отражала это ожесточение. «В общем, кандидат Рузвельт, — писал один калифорниец, — вы политик, которому я не доверяю. Вы используете людей, чтобы удовлетворить свое властолюбие, и, когда их польза исчерпана, отбрасываете в сторону. Так вы поступили с Элом Смитом на чикагском съезде в 1932 году, во время сделки с Херстом (которого вы теперь проклинаете); так вы поступали с Макаду и Гарнером. И вы, и ваша супруга Элеонора Рузвельт немало сделали за время вашего президентства для возбуждения и усиления классовой и расовой ненависти... Может, Господь вас простит». Вот письмо из Нью-Джерси: «Народ Соединенных Штатов Америки больше не желает ни правления босса, ни диктатуры аппарата...» Из нескольких сотен писем, авторы которых возражали против четвертого срока президентства Рузвельта, в каких-то содержались обвинения конкретные, в других — общего характера, но во многих сквозила откровенная ненависть к Рузвельту.

Многие все еще любили президента и нуждались в нем. «Президент Рузвельт, пожалуйста, не бросайте нас в этом мире тревоги и печали. Теперь мы нуждаемся в вас более чем когда-либо. Всем сердцем верю, что Господь призвал вас в этот мир, с тем чтобы вы стали путеводной звездой...» Некоторые письма поступали от организованных групп. Рабочие сталелитейной промышленности (6100 человек) подписали петицию, которая гласила: «Мы знаем, что вы устали, — тем не менее мы не позволим вам уйти...» В немногих письмах затрагивались программы, проблемы, конкретные цели. Здесь снова разверзлась пропасть между великими целями войны и конкретными нуждами людей.

Во многих письмах, как от друзей, так и врагов, сквозила тревога за здоровье Рузвельта. Из Сан-Диего писали: «Я не верю в способность хорошей лошади работать до самой смерти — поэтому не пытайтесь нести на своих плечах весь мир». Женщина из Бруклина писала: «Вы сделали для страны много удивительного и прекрасного, это несомненно... Уйдите в отставку, удалитесь на покой в свой дом в штате Нью-Йорк и временами пользуйтесь плодами своих свершений». Авторы некоторых писем советовали президенту оставить свой пост и возглавить движение борьбы за мир.

Из Берлина тоже поступали послания. Едва начался год выборов, как Дуглас Чендлер, бывший газетчик Херста, который постоянно вел радиопередачи из Берлина под псевдонимом Пол Ревера, призвал соотечественников-американцев отказать в доверии предателю, шарлатану и инвалиду в Белом доме. Америку, говорил он, ожидает режим террора и, что еще хуже, инфляция. «Гоните этого субъекта из дома, который когда-то считался белым!» Адольф Гитлер проголосовал задолго до выборов.

КАК ХОРОШИЙ СОЛДАТ

Могло показаться, по крайней мере теоретически, что наиболее трудная роль в военное время выпала оппозиции. Вести дома выборную кампанию против администрации, руководящей военными операциями против противника за рубежом, агитировать и раскалывать страну, подвергать нападкам главнокомандующего — можно ожидать, что политики стремились бы уклониться от такого непопулярного предприятия. Но только не прагматичные соискатели президентского поста в Америке. Согласно неумолимому календарю американской политики наступил год выборов и, следовательно, пришло время отстранить от власти правящую партию, идет война или нет. В начале 1944 года великая старая партия воспрянула духом, несколько кандидатов от республиканской партии добивались выдвижения кандидатами на выборах.

Самый активный среди них — Уэнделл Уилки. Кандидат на выборах 1944 года не захотел уйти в тень после поражения. Поездки по свету, печатные работы, призывы к созданию сильной послевоенной глобальной организации, вдохновенные речи в защиту негров и других меньшинств, двусторонние обличения республиканцев конгресса и администрации Рузвельта привлекали к нему общественное внимание. Но к 1944 году он политик без партии. Его все еще проклинали республиканцы конгресса, он никогда не занимался созданием первичных организаций республиканцев, а организационная база, которую ему все-таки удалось создать, распалась за годы войны.

Уилки все еще производил сильное впечатление: крупный, плотного телосложения, густая грива волос, энергичная речь и резкие выпады против соперников. Но в его выступления уже закрадывались нотки отчаяния и разочарования. Он обличал реакционеров, консерваторов, фанатиков своей партии с еще большим ожесточением, чем расистов и реакционеров в стане демократов. Прозванный промышленниками «ведущим неблагодарным политиком Америки» по отношению к тем, кто помогал ему на выборах 1940 года, он с возмущением говорил в ответ:

— Не знаю, собираетесь вы поддерживать меня или нет, — мне наплевать. Во всяком случае, вы свора политических кредиторов.

Он требовал от республиканцев, чтобы они либо приняли его таким, каков он есть, либо оставили, — и многие ушли от него. Он говорил правду о режиме демократов (единоличное правление, стремление увековечить свое пребывание у власти), но его критике президентских демократов недоставало остроты и ярости.