Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

Рузвельт предпринял еще одну, последнюю попытку. В одном из самых резких посланий Черчиллю он призвал премьера отложить отъезд Крипса ради окончательных усилий с целью спасти переговоры. По словам президента, американское общественное мнение единодушно в том, «что тупиковая ситуация вызывается нежеланием британского правительства удовлетворить право индийцев на самоуправление». Оно не понимает, почему Англия медлит с этим. Телеграмму Черчиллю принесли в три часа ночи в Чекерсе, в воскресенье 12 апреля. Гопкинс еще находился с Черчиллем, несмотря на постоянные напоминания Рузвельта, чтобы его помощник уходил спать вовремя. Слишком поздно, телеграфировал премьер в Вашингтон; Крипс уже выехал, но в любом случае нельзя жертвовать всем ради Индии.

«Все, что напоминает сколько-нибудь серьезные разногласия между нами, убивает меня...» — заканчивал телеграмму Черчилль. В частной беседе он признавался, что чувствует себя скверно; говорил Гопкинсу, что готов подать в отставку из-за всего этого, но, если так поступит, кабинет министров все равно продолжит его политику. Рузвельту больше нечего было сказать в ответ. Обращаясь к Черчиллю по причине беспокойства американского общественного мнения, а не в силу высоких политических, военных или даже моральных соображений, он ослаблял свою позицию, потому что Черчилль, должно быть, знал, что американская пресса в большинстве своем стояла на стороне Лондона. Следующую телеграмму Рузвельт послал не Черчиллю, но Маршаллу, который находился в Лондоне: «Пожалуйста, отправьте Гопкинса в постель и поставьте у дверей его спальни караул на двадцать четыре часа из солдат или морских пехотинцев. Если нужно, попросите помощи у короля».

В Белый дом поступила телеграмма от Неру. Он только хотел, чтобы президент знал, говорилось в телеграмме, «...мы горячо стремимся и стремились сделать все возможное для защиты Индии и способствовать борьбе за великие цели свободы и демократии. Для нас является трагедией, что мы не в состоянии действовать таким способом и в такой мере, как хотели бы». Однако Индия, продолжал он, не подчинится японской агрессии. «Мы, так долго боровшиеся за свободу, против прежних агрессоров, предпочтем гибель подчинению новому агрессору». В конце телеграммы Неру отдавал должное президенту, «к которому так много людей во всем мире обращаются за руководством в борьбе за свободу...». Рузвельт не ответил индийскому политику непосредственно, а поручил Веллесу передать Джонсону просьбу связаться с Неру и сообщить ему, что президент удовлетворен выраженной им решимостью сопротивляться японцам.

В середине апреля японский флот осуществил операцию по захвату индийских Андаманских островов, разгромил порт Коломбо на Цейлоне и заставил британские военные корабли отойти от Бенгальского залива в прибрежные воды Восточной Африки.

Целое столетие власть белых символизировали и подкрепляли грозные боевые корабли, дипломатия канонерок. Где же флот Соединенных Штатов теперь? Он прячется, утверждали японцы. Ходили слухи, что потери флота гораздо больше, чем сообщалось.

— Мы хотим, чтобы наш флот занимался поисками противника, а не крейсировал вдоль наших берегов... — взывал Уилки.

Фактически большая часть кораблей Тихоокеанского флота сохранилась в целости и невредимости. Они отнюдь не прятались, — 7 декабря две оперативные группы кораблей выполняли плановые боевые задания: авианосец «Лексингтон» в сопровождении 8 тяжелых крейсеров и эсминцев доставил бомбардировщики морской авиации на остров Мидуэй; авианосец «Энтерпрайз» в сопровождении 12 тяжелых крейсеров и эсминцев возвратился в Пёрл-Харбор после выгрузки эскадрильи истребителей морской авиации на острове Уэйк; авианосец «Саратога» находился у входа в бухту Сан-Диего. Получив ошеломляющие вести с Гавайев, оперативные группы во главе с «Лексингтоном» и «Энтерпрайзом» двинулись в поход на перехват японцев, однако потеряли их в трагикомедии ложных тревог, ошибочных данных разведки и дезинформации, а также более мелких нелепиц. Ударное соединение вице-адмирала Чучи Нагумо совершало свой рейд без единой встречи с самолетами и кораблями противника, что, по всей вероятности, уберегло американцев от уничтожения в прямом столкновении с 6 авианосными группами Нагумо. Через неделю три авианосные группы флота США отправились на выручку осажденного Уэйка, но вернулись на исходные рубежи в результате новых ошибок, штормовой погоды, чрезмерной осторожности и невезения.

Для главнокомандующего, испытывавшего особую гордость и интерес к флоту, который помог строить в предыдущее десятилетие, Рузвельт отнесся к этим неудачам поразительно спокойно. Ворчливо укоряя командование флота за отсутствие предприимчивости, он, как старый моряк, понимал капризы судьбы в морских условиях. Нокс был менее терпимым; в день, когда пал Уэйк, жаловался в Белом доме Черчиллю, что флоту приказано сражаться с японцами, а он через несколько часов похода вернулся на базы.

— Как вы поступили бы со своими адмиралами в подобном случае?