Франклин Рузвельт. Человек и политик

13 апреля 1943 года все было готово для церемонии открытия мемориала Томасу Джефферсону по случаю 200-летия со дня его рождения. В день памяти, как и при жизни, этот выходец из Вирджинии как разделял, так и разъединял людей. Вокруг проекта пантеона и места его установки разгорелись нешуточные споры. Некоторые предлагали построить мемориал за пределами Вашингтона, где-нибудь в Вирджинии, однако Рузвельт настоял, чтобы гробница высилась в столице наряду с памятниками Вашингтону и Линкольну. Дальнейшие споры велись вокруг удаления с этого места вишневых деревьев. Президент лишь подлил масла в огонь: он предложил, если дамы выполнят свои угрозы приковать себя цепями к вишням, использовать подъемный механизм – поднять их вместе с деревьями над землей и перенести на новое место посадки – сугубо гуманный способ.

Дебаты продолжались даже в день церемонии. Комитет спонсоров мемориала включал лиц, конфликтовавших в прошлом, но объединившихся для оказания почестей Джефферсону: Джеймса М. Кокса, Джона У. Дэвиса, Альфреда Е. Смита, Герберта Гувера, Алфа Лэндона, Уэнделла Уилки. Они не выступали с резкими заявлениями, зато сенатор-республиканец Эдвард X. Мур из Оклахомы подготовил речь с обвинением сторонников «нового курса» в оказании медвежьей услуги Джефферсону и самому Рузвельту в том смысле, что правление нынешней власти ведет к тому же, что случилось в Германии, – к гитлеризму. В этот день президент предпочел говорить об идеях Джефферсона, объединяющих американцев: свободе мышления и совести, неотчуждаемых правах, ликвидации привилегий.

В присутствии группы участников церемонии, которая включала супругу бывшего главы государства Вудро Вильсона, президент откинул свой черный капюшон и стоял с непокрытой головой под резким бризом, веявшим над водой. «Под страхом смерти» он запретил присутствующим на церемонии надевать шелковые цилиндры и сюртуки.

– Сегодня, когда ведется великая война за свободу, мы воздвигли мемориал свободе. С большим запозданием мы отдаем долг Томасу Джефферсону, апостолу свободы…

Он сталкивался с тем, что люди, которые не борются за свободу, могут ее потерять. Мы тоже столкнулись с этим…

Он любил мир и свободу – тем не менее ему не раз приходилось делать выбор между ними. Мы тоже вынуждены делать этот выбор…

Джефферсон не был пустым мечтателем. Полвека он реально руководил своим штатом и страной. Хочется думать, это ему удавалось потому, что он мыслил в понятиях завтрашнего и сегодняшнего дней, – вот почему его ненавидели или боялись те, кто мыслит в понятиях дней сегодняшнего и вчерашнего…

Слова, которые мы выбрали для мемориала, выражают благороднейшие и актуальнейшие мысли Джефферсона. Мы гордимся тем, что понимаем и разделяем их: «Я поклялся перед алтарем Господа беспрестанно бороться против любой формы тирании над человеческим разумом».

«МИР, ВЫПЛАВЛЕННЫЙ ЗАНОВО»

Президентская власть, говорил Рузвельт незадолго до вступления в должность, преимущественно средство морального руководства. Он считал Джефферсона одним из величайших президентов, которые были мыслителями во времена, когда определенные исторические идеи в жизни народа нуждались в прояснении. Отдавая должное Джефферсону в апреле 1943 года, Рузвельт оказался перед дилеммой морального руководства в то время, когда в прояснении нуждалась глубочайшая идея в жизни планеты.

Крепнущая вера в победу произвела выброс в начале 1943 года книг, статей, речей; вызвала полемику по вопросу о послевоенной организации мирового сообщества в интересах мира и безопасности всех народов. В канун этого года Генри Уоллис, выступая по радио по случаю 86-й годовщины со дня рождения Вудро Вильсона, провозгласил, что провал потерпел не Вильсон, но само мировое сообщество. Интернационалисты в Англии и Америке приветствовали эту речь. Через три дня Уоллис призвал ВВС мирового сообщества защитить мир. На этот раз вице-президент сорвал аплодисменты у либералов за то, что дал отповедь Генри Люсу, провозгласившему «век Америки». «Век, в который мы вступаем, – парировал Уоллис, – век, который рождается из войны, может и должен быть веком простого человека…»

Наиболее интригующее видение будущего исходило не от демократа или социалиста, но от лидера президентских республиканцев Уэнделла Уилки. В начале 1943 года он опубликовал под названием «Единый мир» историю о своей прошлогодней глобальной поездке. Познакомив читателя с приключениями и беседами на Ближнем Востоке, в Советском Союзе и Китае, Уилки призвал в этой книге к войне за свободу с целью покончить с расовым империализмом дома и за рубежом, за создание «злободневного совета Объединенных Наций – обычного совета, в котором все сообща разрабатывают планы на будущее… совета выработки большой военной стратегии, в котором будут представлены все страны, вынесшие основное бремя войны».