Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль

Описание Черчиллем этого мощного национального объединяющего движения, которое он сам изображает так выразительно, на этом месте прерывается. Национальный консенсус — можно предположить именно так — улетучился бесследно из-за его неудачного гусарского прорыва в монархический кризис. Действительно, это маловероятная версия популярной биографии Черчилля была принята без раздумья и существовала даже тогда, когда в 1963 году лондонский финансист Е. Спир в своей книге «Фокус» приоткрыл одну из старательно скрывавшихся тайн британской предвоенной политики и привел убедительные доказательства того, что не Черчилль оказал влияние на «национальное собрание», а, наоборот, так называемая группа «Фокус», будучи координирующим органом «национального собрания», создала ему политическую платформу. Большой митинг в Альберт-Холле, на который собралось 10 000 человек, стал не высшей точкой, а началом трехлетней кампании, которая теперь — под патронажем профсоюзов либеральной партии, Союза Лиги Наций — на «надпартийной основе» стала проводиться за коллективную безопасность, вооружение и национальное объединение против гитлеровской Германии. Таким образом «Фокус» в защиту свободы и мира» не мог «потерпеть фиаско» уже потому, что Черчилль не был его движущей силой. Конечно, прежнее подозрение о его «недостаточной демократической надежности» (Е. Спир) снова подкрепилось его самовольным участием в монархическом кризисе; нужно учесть прежде всего, что никому не хотелось ни в коем случае служить трамплином для личных амбиций и стремления другого к власти. Но большого ущерба будущему «вождю нации» этот эпизод не причинил. И без того не очень приятная перспектива выступить в защиту человека, который до этого времени считался «главным врагом рабочего класса Британии» и которого еще в декабре 1934 года официальная пресс-служба Коммунистического Интернационала относила к «завзятым поджигателям войны», стала уменьшаться и свелась к минимуму. Гораздо охотнее общество подняло бы на щит ставшего популярным идеалиста Лиги Наций Антони Идена, но он заставил упрашивать себя, так как не хотел оказаться нелояльным по отношению к правительству и собственной партии. Таким образом, среди ведущих деятелей тори остался лишь один Черчилль, который мог бы склонить и эту партию для «национального собрания» под знаменем антифашизма и коллективной безопасности и, кроме того, давал гарантию, что британское оружие не будет использовано против Советского Союза для оттеснения Гитлера на восток. В 1937 году — в год принятия первого большого военного бюджета — либеральная и лейбористская партии перестали оказывать сопротивление идее британского вооружения. Но пацифистский элемент не был устранен до конца. Черчилль должен был подвергнуть свои публичные высказывания жесткой цензуре, чтобы они стали приемлемыми как для большинства приверженцев лейбористской партии, так и для сторонников Лиги Наций, которым он собирался преподнести ту же самую идею «Великого альянса», но теперь уже в виде «коллективной безопасности». Этого Черчилль смог достигнуть лишь тогда, когда Невилл Чемберлен в разгар судетского кризиса в сентябре 1938 года совершенно неожиданно перехватил инициативу и, не учитывая единодушную готовность к войне всего британского народа, провел «бесстыдный сговор» в Мюнхене. Еще в последнюю секунду Черчилль пытался удержать пражское правительство от выполнения соглашения, указывая на непосредственно предстоящий «поворот в настроениях» (который действительно произошел три дня спустя). Все его усилия удержать ситуацию были тщетны. В состоянии глубокой депрессии ему оставалось лишь поверить словам, обращенным к нему его фанатичной единомышленницей Виолеттой Бонем-Картер: «Твой час еще настанет».